Великого князя Петроградского вы просто обязаны привлечь род Мышкиных... В частности его! — Гордей указал пальцем на меня, а я лишь усмехнулся, изнемогая от желания покрутить пальцем у виска. — Видите?! Он ухмыляется! Это он стоит за похищением отца! Смотрите, он смеётся!

— Анекдот вспомнил, смешной. — Брякнув первое, что пришло мне в голову, мой взгляд мазнул по дверям входа. — Ещё меня забавляют глупые люди, которые не подозревают о том, что они глупы. Интересно смотреть, как они с умным видом пытаются отстаивать свою точку зрения, неся полную ахинею. Это так... Безличностное замечание. Надеюсь, вы не восприняли это на свой счёт, княжич Гордей?

— Если с отцом, — начал говорить Боровский младший сверкая яростным взглядом. — Что-то случится, то я….

— Туда посмотри. — Мой палец указал в строну арки фойе, где «пропажа», как ни в чём не бывало, сдавала в гардероб своё пальто.

Лица присутствующих вытянулись от удивления. Кивнув гардеробщику, глава рода Боровских поправил очки, и бодрой походкой направился в зал.

— Судя по виду, князь Боровский в полном порядке, и живее всех живых. — Заметил Давыдов, воткнув свой прищуренный острый взгляд в Гордея. — На будущее, княжич... Прежде чем разбрасываться обвинениями, позаботьтесь о наличии доказательств. В противном случае, можно нажить себе проблем.

Ничего не ответив на это замечание, Гордей вместе с Коноваловым поспешили навстречу «Тёмному». Произошёл короткий диалог о самочувствии главы рода. Поспешно заверив Гордея и Валентина, что с ним всё в порядке, а все подробности будут потом, сделав приветственный жест рукой, Афанасий уселся на пустующее место, в центре правой половины стола.

— Дмитрий Евграфович, прошу прощение за своё опоздание. — Степенным и спокойным голосом произнёс Боровский, будто бы ничего не случилось, принимая свою трость от сына. — Возникли непредвиденные обстоятельства. Честно сказать, думал, что вы уже ушли.

— Намеревался это сделать. — Не стал скрывать Давыдов, пристукнув ладонью по оставшимся у него документам. — Давайте поспешим. Здесь оговорены все условия, правила, ответственность сторон касаемо состязания. Учитывая вашу, эм, хворь, пусть ваше доверенное лицо ознакомится и зачитает вам... Желательно вслух, чтобы я мог слышать. И если вы со всем согласны, то поставьте вашу подпись.

После выданных инструкций, второй перст протянул документы перед собой. Князь Милюков привстал, чтобы их взять, но Афанасий, не поворачивая головы вытянул руку, забрав все бумаги. Поправив чёрные очки, «Тёмный» провёл пальцами по первому листу, и аккуратно положил документы перед собой.

— Афанасий, — Дал о себе знать князь Милюков. — Давай, я зачитаю, чтобы ты мог....

— В этом нет необходимости. — Спокойным, уверенным голосом произнёс «Тёмный», перехватывая свою трость с увесистым набалдашником в форме шара, поворачивая голову в сторону Давыдова. — Дмитрий Евграфович, будьте свидетелем.

Сказав это, Афанасий принялся откручивать увесистый шар набалдашника от трости. Как только дело было сделано, покатав часть аксессуара в руке, под чёрными очками пожилого мага забрезжил фиолетовый свет. Быстрый яркий всполох эфира от золотистого шара осветил лица присутствующих. Глава рода Боровских положил набалдашник на стол, легонько катнув его, по направлению ко мне.

— Владей. — Коротко сказал Афанасий, когда моя рука накрыла посеревшую сферу, стоило мне её лишь коснуться. — Обещаю исполнять все свои обязательства, молодой князь, но и ты, не заставляй меня жалеть о принятом решении.

— Не заставлю, князь Афанасий.

Всё лишнее от шара осыпалось серой пылью, а в моих руках осталась родовая печать Боровских.

Повисло гробовое молчание. Дар речи утратили все. Проняло даже моего предка, который сейчас сидел с открытым ртом и моргал, переводя взгляд с меня на Афанасия, и обратно. Самыми стойкими из всех оказались Сингх и Давыдов. Мой южный друг, сидя за соседним столом, пытался сделать бумажный тюльпан из рекламного буклета заведения, а второй перст Иоанна буравил меня недовольным взглядом.

— Князь Боровский, у меня только один вопрос. — Первым заговорил Давыдов, как я и предполагал. — Мне вы можете сказать... Ваше решение, случайно не принято, ммм, под давлением?

— В данный момент на меня ничего не давит. — Дал развёрнутый ответ Афанасий, усмехнувшись своей жуткой ухмылкой. — Разве что галстук, немного. Отвык знаете ли с визитами ездить по Петрограду. Домоседом стал.

— Отец, что... — Начал было говорить опомнившийся Гордей, с явным намерением закатить истерику из-за поступка отца, но Афанасий поднял руку.

— Потом поговорим, сын. — Коротко сказал "Тёмный", возвращаясь к беседе с Давыдовым. — Дмитрий Евграфович, оформите там у себя соответствующим образом, что род Боровских принял покровительство рода Мышкиных.

— Непременно. — Стараясь скрыть недовольство произнёс второй перст. — Надеюсь, что вы завтра не передумаете, как это случилось сейчас.

— Будьте уверены, что этого не произойдёт. — Поспешно заверил князь Афанасий, но что Давыдов лишь хмыкнул, поглядев на часы.

— Что ж... Больше я не могу допускать, чтобы отнимали моё время. Мне пора.

— Афанасий, ты случаем, того, разумом не повредился? — Осторожно спросил Коновалов, с опаской поглядывая на своего друга. — Или же ярмо какое....

— Не повредился. — Настойчиво заверил твёрдым голосом "Тëмный', следующей фразой обращаясь к своей свите. — Друзья, я позже вам всё объясню.

— Доброго дня. — Бросил напоследок второй перст, пребывающий в явно дурном расположении духа из-за потраченного времени. — Копии документов по почте вышлю.

— Мне тоже есть чем заняться. — Сообщил Афанасий, как только удалился второй перст. — Ставр Матвеевич, извини за доставленные неудобства. Нам бы с тобой как-нибудь в более "уютной" обстановке встретиться... Налаживать деловые отношения лучше, чем воевать. Есть несколько взаимовыгодных предложений.

— В любое вам удобное время, князь Афанасий. — Ответил мой предок, восстановивший спокойствие духа.

— Тогда завтра, в первой половине дня. Удобно? — Не стал откладывать в долгий ящик "Тёмный".

— Более чем....

Несколько минут спустя

— Отец, я не могу поверить! — Воскликнул Гордей, стоило ему с отцом, и всеми остальными выйти на улицу.

— Да, друг, — вступил в разговор князь Львов, и хотел сказать что-то ещё, но застыл будто статуя, а его губы задрожали. — Афанасий, глазам своим не верю! Как?! А я ещё думаю, что мне странным в тебе показалось!

Толкая товарищей, коренастый лысоватый мужчина лет пятидесяти, стал показывать на Боровского пальцем.

— Хах! Да как такое вообще возможно?

— Никита, ты чего? — Коновалов с опаской покосился на Львова. —