И, наблюдая за Пивановым, за своими девушками-штукатурами, Суровцев вновь и вновь убеждался в том, что в каждом рабочем деле, пусть на первый взгляд самом простом, есть свои рабочие открытия, новизна, движение вперед.

Всем известно, что освоение нового — это всегда борьба с непредвиденными трудностями. Но каковы бы они ни были, никто ведь не снимет с бригады государственного плана, взятых обязательств. И на эталонном доме разгорелось соревнование за скорость между звеньями строительства.

«Звено Вячеслава Чеховского за смену смонтировало сорок семь панелей вместо тридцати шести по норме. Спасибо звену Чеховского! Кто больше!»

Этот призыв был начертан на транспаранте большими красными буквами, а транспарант висел на эталонном доме. Потом этот плакат сняли, повесили другой:

«Звено Владимира Гурьева приняло вызов звена Вячеслава Чеховского. За смену оно смонтировало пятьдесят одну панель. Кто больше!»

И снова плакат:

«Новый успех звена Вячеслава Чеховского. За смену смонтировано пятьдесят три панели. Где же вы, Владимир Гурьев!»

Теперь, конечно, сохраняют эти плакаты на складе, а мастерят новые для нового соревнования.

Давно известно, что общественное внимание благотворно, оно само по себе мобилизует, организовывает, воспитывает.

Когда висят такие плакаты, приезжают гости, корреспонденты, в газетах подсчитывают выработку за смену, тут или работай на полную выкладку, или потеряешь лицо в коллективе. А этого никому не хочется.

10 апреля 1973 года бригада Суровцева сдала Государственной комиссии корпус № 13 в Ивановском. Несчастливое число оказалось счастливым. Корпус получил оценку «отлично». Все в нем было так добросовестно, с любовью и старанием сделано, что сразу же после заседания комиссии, безо всяких замечаний и доделок, начальник потока Коломейцев вручил начальнику жэка гарантийный паспорт на этот дом.

Этот день — выход в свет эталонного дома — стал приметной вехой на многотрудном пути борьбы за высокое качество строительства. Как сказал мне Суровцев:

— У нас в пятом монтажном была настоящая радость!

Ступени

Геннадий Владимирович Масленников, пока шло строительство, несколько раз приезжал в Ивановское. Внимательно знакомился со всем тем новым, что можно было почерпнуть в опыте своего ученика.

И было бы очень странным, если бы он не приезжал. Начальник соседнего монтажного управления, коллега, а теперь уже и постоянный соперник в соревновании. К тому же эталонный дом монтировала не какая-нибудь, а его родная, «единокровная», — Масленников любит это словечко, — очень близкая ему бригада Суровцева.

Осенью семьдесят второго года Геннадий Владимирович после многих лет упорной учебы, прерываемой и не раз возобновляемой, перевернул наконец еще одну новую страницу своей строительной биографии. Он заочно окончил институт.

Дипломный проект Масленникова назывался так: «Экономическая эффективность технического прогресса в крупнопанельном домостроении в городе Москве». Название не такое уж мудреное, здесь все ясно. По сути дела, именно к этой проблеме уже почти два десятилетия Масленников имел самое непосредственное практическое отношение и как монтажник, бригадир, начальник управления, управляющий трестом и заместитель начальника УЖС.

Инженерный диплом Масленникова оказался по счету двадцать третьим в списках, которые хранились в суровцевской бригаде. Наверно, мог стать и десятым или же пятнадцатым, если бы удалось быстрее одолеть рубеж высшего образования. Но вместе с тем, сожалея о такой затяжке, Масленников не находил и особых поводов для упреков самому себе. Жил он напряженно, себя не щадил и занимал все эти годы ответственные, отнимающие много сил должности.

Но как бы там ни было, а рубеж был взят. Защиту диплома, как и положено было по традиции, в бригаде отметили товарищеским ужином, посадив во главу стола виновника события.

Теперь с таким трудом полученный диплом подкреплял законность давно уже занимаемых Масленниковым инженерных должностей. Заслуженный строитель, в недавнем прошлом депутат Верховного Совета СССР и член Ревизионной комиссии ЦК КПСС, Герой Социалистического Труда, Геннадий Масленников мог с чувством удовлетворения оставаться на своем солидном посту в УЖС.

Но Масленников выбрал вариант, неожиданный и удививший многих. Он попросился на должность, которая по служебной лестнице могла считаться на две ступеньки ниже той, которую Масленников занимал в УЖС. Он вернулся в монтажное управление.

Если по памятным нам фронтовым аналогиям монтажные площадки выглядят как передний край строительного фронта, то и про Масленникова можно сказать, что он решил вернуться на боевую линию, на передовые участки того самого «крупнопанельного домостроения в городе Москве», которому он и посвятил свою дипломную работу.

Выбор судьбы! Я снова возвращаюсь к размышлениям об этом. Наверно, этот выбор принадлежит к числу самых трудных задач, которые решает человек в своей жизни. И вряд ли здесь каждый шаг обозначен лишь одним каким-то желанием или одной волей, а каждому следствию вряд ли соответствует однозначная причина. Чаще всего такое решение — это сумма стремлений и обстоятельств, особенностей характера и духовных устремлений личности.

Масленников явно и давно уже тяготился своей должностью в УЖС, тосковал по практической работе. Какой публицист не отнесет такое в разряд положительных и благородных эмоций! Человек рвется к производству, к непосредственной низовой работе. Нужны ли здесь комментарии?! Я думаю, что все же нужны.

Герои этого повествования не только, как говорится, живые люди, это мои товарищи, земляки, мы частенько разговариваем по телефону, встречаемся в управлении, на стройке. Это люди, которые, вообще-то говоря, и не нуждаются во мне как литературном посреднике, они сами выступают со статьями и беседами на страницах газет, журналов, их голоса, обращенные к огромной аудитории, я часто слышу по радио, телевидению.

Писатель в общении с такими современниками не истолкователь и «оформитель» их мыслей, чувств и переживаний, а равный партнер в беседе, оппонент в споре, советчик и друг в разрешении жизненных конфликтов.

Это ведь и само по себе нечто новое, примечательное, радующее. Это не надуманная, а сущая, зримая черточка в коллективном портрете современного рабочего человека. И в самом деле — таких людей мы не знали раньше или же их было еще мало десять — двадцать лет назад.

Я пишу сейчас об этом, чтобы читатель понял необходимость сдержанности в той, я бы сказал, деликатной ситуации, когда писатель должен оценить поведение, стимулы, нравственную основу поступков героя, который и сам может это сделать публично, ибо имеет на этот счет свою совпадающую или не совпадающую с писательской точку зрения, взгляд на самого себя.

А взгляд этот не всегда просто и ясно