бригада поработала добросовестно, это факт, все вышло вроде бы гладко, но вот такого, чтобы подошел к корпусу человек, посмотрел и ахнул от удовольствия, вот этого нет!

— А много ты таких домов построил? — спросил председатель.

— Бывали, — ответил Суровцев.

— Большие у тебя запросы, как погляжу.

— Я считаю — нормальные. Вы-то меня понимаете? — спросил Суровцев.

Давно уже насупившийся председатель комиссии сказал резковато:

— Я-то что! Поймет ли тебя бригада? Вы на этом отказе немалые деньги теряете.

— Бригада поймет, — заявил Суровцев, — мы это мнение уже согласовали.

— Ну, воля хозяйская, — снова недоуменно пожал плечами председатель комиссии. — Я, честно говоря, не знал, что ты такой принципиальный.

— Да и я сам этого раньше не знал, — с неожиданным вздохом признался Суровцев.

Потом, когда зашел разговор об оценках качества работы строителей, Суровцев сказал о том, что давно уже хотелось сказать ему, что не раз тревожило и огорчало.

— Качество-то мы с вами оцениваем сплошь и рядом на глазок, товарищ председатель, строгих-то установлений тут, как вы знаете, нет, к сожалению.

— Ну и что же?

— А то, что мой, например, глазок уже многое повидал. В Будапеште, в Белграде, Берлине, у того же Курта Бромберга.

— Тут не Берлин, а Ликино-Дулево.

— Все равно люди везде хотят иметь удовольствие от своего жилья.

Так и не удалось членам Государственной комиссии выставить бригаде Суровцева «пятерку». Этот необычный в строительной практике эпизод не остался незамеченным. Суровцеву и всей его бригаде история эта прибавила немало общественного уважения, которое не так-то просто заработать в рабочей среде.

Кто знает, может быть, об этом вспомнило начальство в конце 1972 года, поручив именно Анатолию Михеевичу Суровцеву построить так называемый эталонный дом в Ивановском. Сам же Анатолий свой путь к успеху, эту новую страничку в своей профессиональной биографии, считает начатым именно на стройке в маленьком городке Ликино-Дулево, когда он поспорил с Государственной приемной комиссией.

Эталонный дом строился зимой, и этим одним уже многое сказано.

Дом в Ивановском сейчас может увидеть каждый. Он большой, многосекционный, изогнут массивной каменной подковой.

Фасад корпуса выходит прямо к небольшому овальному озеру, окаймленному смешанным лесом. Там даже издали радует глаз нежная проседь березок.

И это озеро, словно огромное синее блюдце с изломанными краями, и лесок, прорезанный извилистыми полосами каналов, — как бы часть и ответвление от системы водоемов расположенного неподалеку большого Кусковского парка.

Когда я впервые приехал в этот микрорайон Ивановского и вышел из 243‑го автобуса на малолюдной остановке в солнечный летний день, меня удивила неожиданная красота места, не то городского, не то дачного. Чистый воздух с ароматом свежескошенного сена, запах близкой воды, чуть колеблемой ветром, приятное дыхание леса — все это чувствовалось не только на зеленой лужайке перед домом, но и проникало в квартиры эталонного дома.

Конечно, выбор места был правилен. Здание как пример высококачественного исполнения типового проекта надо было поставить именно здесь, где и окружающая природа как бы вносила свою лепту в повышение эстетической выразительности дома.

Я не торопясь обошел его со всех сторон, заглянул и во двор, в то полузамкнутое зеленое пространство, которое захватывали крылья здания, зашел и в квартиры. То же самое, должно быть, проделывали все гости этого дома, по рассказам Суровцева, часто посещавшие Ивановское во время строительства и в дни сдачи Государственной комиссии.

Это были не только строители, соседи и коллеги Владимир Копелев, Владимир Капустин, Борис Калинкин, Игорь Лебедев и другие. В комбинате двадцать бригад, и почти все бригадиры побывали на эталонном доме. В Ивановское приезжали руководители других комбинатов, Главмосстроя, городского комитета партии. Создание новой Москвы, качественный уровень строительства в образцовом коммунистическом городе — это большая партийная забота.

Я подумал тогда, как много значат, казалось бы, незначительные добавления к привычному облику дома. Как много весит рабочее старание! Чуть-чуть выдумки, чуть-чуть инициативы — и все резко меняется. Не случайно же говорят, что эти «чуть-чуть» нередко превращают обыденное в необыкновенное, что эти «чуть-чуть» и создают искусство.

Вместо гладких, однообразных, белой окраски бетонных блоков эталонный дом смонтирован из рифленых панелей салатового цвета. И уже одно это придает ему иной вид, «лица необщее выражение».

Цветное армированное стекло на балконах. В Ликино-Дулеве Суровцев только мечтал о нем. А в Ивановском поставил на все ограждения балконов. И дом «заиграл» многоцветьем красочных пятен.

Просторные подъезды с козырьками из дюралюминия, красивые стеклянные двери, стены вестибюлей до второго этажа отделаны мраморной крошкой. Все это придало дому и своеобразие, и нарядность. И внутри квартиры были отделаны с тщательностью и аккуратностью, которые сами по себе составляют важный элемент качества.

Так случилось, что зимой 1972 года мне не довелось побывать на стройке эталонного дома. То, чего ты не видел сам, может подсказать воображение, основанное на рассказах очевидцев. Но стоит ли измышлять диалоги, которые не слышал, стоит ли сочинять эпизоды, которых могло и не быть? Ведь это редко звучит хорошо и убедительно. Пусть, в конце концов, повествование выглядит несколько суше, но зато в нем не будет всегда отдающего неестественностью так называемого «беллетризированного озеленения» деловой и вещной хроники дел и событий. То, что опирается на непреложные факты, само по себе всегда впечатляет читателя.

Суровцев мне сказал, что фундаментостроители с опозданием подвели к дому тепло и бригаде пришлось пользоваться самодельными обогревателями. Их надо было изготовить, отладить. На все это шло дорогое время.

Рифленые панели комбинат раньше не производил. Не было ни шаблонов, ни оснастки. Тут все приходилось начинать с начала. Суровцев со стройки часто мотался на Краснопресненский завод. Конечно, на заводе он не руководитель, но лицо крайне заинтересованное, мог постыдить, пожурить, поругаться, наконец. И как-то ускорить дело.

Когда рифленые панели стали приходить в Ивановское, монтажники иной раз обнаруживали в них отклонения от стандарта. Подгонка панелей, не запланированная ни в каких графиках, тоже создавала дополнительные трудности.

Отделочники пригласили в бригаду для консультации «профессора штукатурного дела» Алексея Михайловича Пиванова. И у штукатуров есть свои «боги» мастерства.

«Профессор» приехал со своим особым инструментом. Он снабдил бригаду шпателями новой конструкции, пенопластовыми терками, металлическими гладилками, хорошими отделочными смесями. Нередко, надев рабочий халат, Пиванов сам часами выстаивал у простенков, обучал