— Мы похожи? Это моя сестра…

Совсем непохожи. Теплая мадам Дель Анна и ледяная…

— Сесилия тоже носит фамилию Дель Анна, потому что наши мужья — братья!

Прямо итальянская семейная мафия. Марина вскидывает брови в знак удивления. И чувствует, что на нее кто-то пристально смотрит.

Весь вечер у Марины включается автоответчик — Ксения даже разволновалась. Звонила сказать: не соглашайся на Монмартр в отель ехать! Семья нужна, а не мужчина приходящий. Этот Ноэль, может, и хороший человек, но к совместной жизни неприученный. Выходить за него и рожать. Поскольку «сежурка» истекает через три месяца — надо уложить в них развод и новый брак. Франсуа подтвердил, что по мировой быстро разведут, законы недавно упростили.

Убедить Дениса помочь Марине не удалось. Более того, кусаться принялся: «Я в ваши с Франсуа отношения не ве-ерю». Да в них никто не верит, даже сам Франсуа. Опять орал, что из-за документов за него вышла и из-за денег. Уехать в Екатеринбург, гори все синим пламенем.

Разговор за столом то и дело шел по-итальянски. Каким Андрей показался родным…

— Представляешь — ввести выездные визы? Выездные! — Андрей рвал салфетку на мелкие кусочки. — Ниязов открыл охоту на людей с двойным гражданством, вернее, на их квартиры. Отъехал человечек на три дня, вернулся — а у него дома уже гражданин из ведомства проживает. Мои родители за город выбраться боятся.

— Я слышала, Ниязов себе памятник золотой в Ашхабаде поставил.

— Ага, за солнцем крутится. Он же себя Туркменбаши называет — главой туркмен всего мира. Уже больше четырнадцати тысяч памятников по стране. А кругом нищета, с водой перебои, работы нет… Еще он дипломы нетуркменских вузов аннулировал. Моего приятеля так уволили. Он возмутился: «Я МГУ окончил», а ему говорят: «Да хоть Гарвард. Недействительно». Ноэль меня просто спас… — Андрей поковырял вилкой рис. — А идиотскую «Рухнаму» надо назубок знать, даже когда на права сдаешь.

— «Рухнаму»? — Марина опять почувствовала на себе пристальный взгляд.

— Ну да, опус Великого Туркменбаши о туркменах. Это они, оказывается, колесо изобрели и повернули ход мировой истории. Хочешь цитату? «Туркмена великим туркменом сделает только туркмен. Туркмена только туркмен сделает туркменом!»

— Скороговорка такая…

— Еще перл: «Хочешь построить государство — зови туркмена».

Марина фыркнула, оглянулась. Клелия смотрела на нее не отрываясь. Марина подмигнула ей, но девочка отвернулась.

— Ксень, не могу говорить. Мы играем с Клелией. Да, у них. Да… Да…

Мама предлагала остаться ночевать, Ноэль отказался. Отвезли Андрея домой и пошли в «Три Ступеньки». Но назавтра поступило предложение отобедать в семье. Клелия бросилась к Ноэлю, тронула Марину за руку: «Привет».

Это потому, что вчера в котов играли. Марина стояла в ванной перед зеркалом, обводила контур губ карандашом. Обернулась: Клелия замерла в дверях, ноги крестиком в розовых колготках.

— Хочешь попробовать?

Вот глупость — красить губы пятилетней девочке. Хорошее начало. Но та уже сложила трубочкой рот.

— А давай лучше в котов играть?

Короткое замешательство.

— А это какь?

Ух ты. Акцент. У русской девочки французский акцент! Впрочем, какая она русская…

— А вот так! — и Марина нарисовала на личике стрелки усов, по три с каждой стороны. — Мяу!

— Miaou! — пропела Клелия.

Обе засмеялись. Шансы попасть в принцессы взлетели.

— А теперь ти!..

Вошли в гостиную обе с усами. Мяукали остаток вечера. Когда Клелию повели спать, она подбежала к Марине, обвила рукой шею:

— А ти завтра придешь?

Назавтра Клелия уговорила папу ночевать дома. И чтобы Марина осталась! Марина будет спать в комнате внизу, «где картина с кошечкой».

— Miaou!

— Мя-у-у!

Утром Клелия пыталась проникнуть вниз (никак проверить, с кошечкой Марина провела ночь или с папой), но дверь заклинило, бабушка с дедом открыть не сумели.

Встали поздно, пообедали, повезли маленькую на аттракционах кататься.

Когда Клелия проезжала мимо в красном жестяном «феррари», Ноэль махал ей рукой, и она важно отвечала кивком головы.

— Смотри-ка, воображает себя в кабриолете! Ты видела этот взгляд?

Взгляд как взгляд.

— Ну да…

— Она явно переняла у отца любовь к дорогим тачкам!

Клелия шла, держа обоих за руки. Все у нее маленькое: курточка, шапочка, ладошки.

Вечером мсье Дель Анна отвел девочку к матери, у него получалось поддерживать нейтралитет. Доели холодную курицу, валялись перед телевизором у Ноэля в комнате, в уюте: стены, обшитые деревом, картины (увы, в родительском вкусе), пианино. Оконце и дверь в садик. Можно существовать автономно, только душ и кухня наверху.

Завтра ни свет ни заря Ноэлю лететь к Барбосе в Португалию.

— Не хочешь в «Ступеньках» перекантоваться эти три дня?

Нет. Ей совсем не страшно здесь без него. Наоборот… Сегодня наблюдала, как мсье Дель Анна подошел к жене, обнял и поцеловал в шею. Люди вместе полвека прожили, а равнодушия нет. Повезло же Ноэлю родиться в такой семье… Она ловила взгляды, которые родители бросали друг на друга, слушала с улыбкой, как они препирались из-за ерунды, умилялась тому, что было для них естественным: отец Ноэля чистил жене апельсин, а она возвращала его: ешь, тебе витамины нужны. Наутро мадам Дель Анна выставила на стол всячину — сыры, ветчину, сладкие хлебцы, йогурты, но приказала много не есть, скоро обед. Здесь обедали в час, вставали в семь. Мсье Дель Анна не удержался от комментария:

— Во сколько вы легли, не знаю, но судя по тому, во сколько вы проснулись…

— Мсье Дель Анна, давайте вы будете говорить мне «ты»?

— Не давайте. Я ко всем на «вы» обращаюсь.

Мама Ноэля хитро улыбнулась:

— Он к тебе присматривается. Его завоевать не так легко!

Марина ответила улыбкой:

— Но вам же удалось…

И начался разговор длиной в три дня — о том, кто кого завоевывал; каким был Ноэль в детстве и какая хищница Аннагуль; как в двадцать лет Ноэль в брак сходил, о том, какая прелестная Клелия, и о том, сколько миллионов у Джованни.

— Мы жили на Сицилии, в Палермо. Три сестры, одна другой красивее. Мой будущий муж обосновался под Парижем, но родился в Лечче — это в Апулии, там, где каблук итальянского «сапожка». Однажды он отправился проведать семью и заехал к приятелю в Палермо… А приятель был нашим дальним родственником. Мне восемнадцать стукнуло, я готовилась в университет, но он отрезал: «Без тебя во Францию не вернусь». Он был очень красивый, старше на десять лет, такой уверенный в себе. Сейчас фотографии принесу…