Странная штука жизнь. Вот живешь себе, живешь, веришь в какие-то идеалы, а потом – бац! – и все летит в тартарары, не оставляя даже лазейки в прежнее существование. Вот именно на таком рубеже оказалась Лиля. Назад ступить нельзя – бессмысленно, а вперед – страшно. И эта глупая неуверенность насквозь пронизывала мозг, буквально вырывая из общей смуты правильные мысли. Умом-то понимала, что давно следовало признаться. И Матильда про это твердила, и Блай. Понимала, но ничего не делала.

– Чего ты боишься? – Горбун отошел от окна и сел рядом.

– Не знаю. Многого.

– Например?

– Что осудит, не поймет, не примет. Выгонит, не даст даже шанса объясниться.

Блай вздохнул:

– Конечно, осудит. Конечно, не поймет, по крайней мере, не сразу. Но знаешь, что самое страшное, девонька? Чем дальше, тем больше ты вязнешь в этом болоте. Давно бы все сказала, а там… будь как будет!

– Вам легко говорить.

– Легко? Ну, наверное, да, легко. Но не я сию кашу заваривал, не мне и расхлебывать.

Черт! Вот вроде бы такое простое и обычное действо – пойти и рассказать правду. Взрослые люди должны нести ответственность за собственные поступки, тем более за поступки, совершенные в отношении близкого человека.

Лиля закусила губу. Вот интересно, а когда Риккон стал так близок? Не тогда ли, когда катались на лошадях и попали под дождь? Не тогда ли, когда танцевали на маскараде? А может быть, тогда, когда сидели вместе в библиотеке и обсуждали полнейшую глупость, но при этом чувствовали себя так легко, естественно и непринужденно?

Эх, ладно, прав Блай, нельзя оттягивать неизбежное.

– Где он? – тихонько спросила Лиля.

– Лорд? В библиотеке, где же еще.

Риккон почему-то расположился не на диване, а в любимом Лилином кресле. И это смотрелось так необычно, что девушка замерла в дверях, пристально всматриваясь в знакомый профиль.

Он поднял голову и улыбнулся:

– Ты чего не спишь? Ночь уже.

– Не спится.

– И мне. – Риккон встал, освобождая место. – Присаживайся.

– Нет-нет, сиди. Я и на диване расположусь, тем более там удобнее.

Вранье. На диване сидеть Лиле абсолютно не нравилось, освещение хуже, от камина далеко, и нет таких удобных подлокотников с двух сторон. Но и сгонять Риккона показалось неправильным. Сидел человек, читал, а тут пришла невеста и заняла лучшее место. Очередная глупость.

Но Риккон все же пересел и, потянув девушку за собой, усадил рядом.

– Господин Кольбер вел себя сегодня очень странно. – Лорд откинулся на спинку и чуть прищурился.

– Правда? Не заметила.

– Ты и не могла заметить, ты же с ним не встречалась до этого ни разу. Так ведь?

– Д-да… То есть нет… О боги…

Но Риккон не слушал Лилиного бормотания. Он почему-то хмурился и задумчиво постукивал пальцами по колену.

– А самое необычное – что он попросил руки твоей камеристки для своего лакея. Вот этого я совсем не ожидал. Какое ему дело до слуг?

– Чьей руки попросил? – Лиля решила, что она ослышалась.

– Твоей камеристки. Матильды.

– Зачем?

– Я откуда знаю? Ты чего нервничаешь? Радоваться нужно, будущее твоей подопечной устроено. Лучше быть замужем за достойным человеком, чем просидеть всю жизнь в девах. А Кольбер уверил, что его лакей весьма достоин.

Лиля ошарашенно замотала головой:

– Нет, нет и нет! Что за глупости? Какой лакей? Зачем лакей? Все должно быть не так.

– А почему, собственно говоря, нет? – Риккон приподнял бровь. – Ты не хочешь счастья для камеристки?

– Почему не хочу? Хочу, но не такого!

Риккон рассмеялся:

– Ты вспомнила, что было на маскараде? Забудь. Советник императора никогда не позволит себе жениться на простолюдинке. Даже не думай. Лакей для Матильды – прекрасная партия. А бал… Ну потанцевали, провели время. И все, Лиля, и все.

– Он же готов был жениться на моей сестрице, а Матильда не в пример достойнее и умнее, – обиженно возразила она.

– Артелия – высокородная леди, а Матильда – камеристка.

– Не все ли ему равно? Если женщина нравится, разве обязательно обращать внимание на всякую чушь?

Лиля сама не понимала, почему ее так покоробили слова Риккона. Не потому ли, что их ситуация была аналогичной? Женится ли лорд на девушке без роду и племени, когда узнает всю правду?

Риккон помолчал, а потом ответил совершенно серьезно:

– Для кого-то это чушь, а для него нет. Советник ведь ищет жену не просто так, а чтобы соблюсти традицию. Он станет послом в соседнем государстве, а посол не может быть холостым. Да, возможно, брак заключат не по любви, но уверен, в этой паре недовольных не будет. Советник – очень ответственный человек, он никогда не позволит женщине чувствовать себя несчастной.

Лиля нахмурилась. Средневековье! Нет, хуже. Каменный век! И неужели Матильда согласится на такое? А как же огонь в крови, дрожь по всему телу? Щемящая боль в сердце и рябь перед глазами? А как же… любовь?

– А император? – тихо спросила Лиля, уже понимая, что могло подвигнуть подругу на такое решение. – Император не женат?

– Нет пока. – Риккон потянулся, как огромный кот, и весело добавил: – Последний месяц холостяком ходит. Мы с тобой будем почетными гостями на его свадьбе.

– Так и думала.

– Ты расстроилась? Почему?

Лиля пожала плечами, но сказать большего не могла. Чужие отношения – не ее дело. Тут со своими бы разобраться.

– Риккон, – собралась она с духом, – я хотела с тобой поговорить.

– Удивительно, но я тоже. – Лорд внимательно посмотрел на невесту. – Кто первый?

– Ты. Или нет… Я… А что ты хотел обсудить?

– Златодол.

– Я тоже. Примерно.

– Надо же. – Риккон приподнял один уголок рта. Эта кривая ухмылка придавала ему совершенно несуразный вид, но Лиле почему-то понравилось. – Может, мы об одном и том же говорим?

– Вряд ли. Поверь, то, что хочу поведать я, ты еще не знаешь.

– Заинтриговала. Ну что ж… – Он устроился поудобнее и кивнул: – Начинай, я весь во внимании.

Лиля уже открыла рот, собираясь произнести сокровенную фразу: «Я не наследница Златодола», – как вдруг дверь библиотеки распахнулась, и на пороге возник запыхавшийся господин Кольбер. Старик внимательно оглядел сидевших вплотную молодых людей и, удовлетворенно хмыкнув, вошел внутрь.

– Прошу простить за вторжение! – воскликнул он. – Карета сломалась, и мне ничего не оставалось, кроме как вернуться в вашу гостеприимную обитель. Еще раз прошу извинить!