Когда видел кого разбушевавшимся или опозоренным, не осуждал того, но всех примирял и утешал») — это позднейшая вставка. В статьях 1103 и 1111 годов решающую роль в организации походов против половцев Владимиру Мономаху приписал тоже позднейший летописец-редактор. Наш герой старался не отдавать предпочтение ни одному из князей и при этом не быть предвзятым. Вероятно, Нестор пытался преступный поступок Святополка понять, но не простить. Печеряне, как уже было сказано в одной из предыдущих глав, питали особую любовь к брату Святополка Ярополку. Но Ярополк был вероломно умерщвлен по наущению старшего брата Володаря и Василька — Рюрика Ростиславича: именно в его владения бежал убийца Нерадец. Конечно, два брата не отвечают за третьего, но подозрения в отношении Володаря и Василька могли терзать не только Святополка, но и нашего героя. Так или иначе, даже в Повести об ослеплении Василька Теребовльского, внесенной в «Повесть временных лет» при Мономахе, Святополк представлен скорее жертвой интриг подлого Давыда Игоревича, чем главным злодеем. Он не изверг, хотя и виновен. Возможно, автор Повести опирался на более ранний Несторов рассказ и сохранил его тональность по отношению к Святополку. Кроме того, Нестор, как свидетельствуют написанные им раньше «Чтение о Борисе и Глебе» и Житие Феодосия Печерского, был твердым поборником законной власти, основанной на идее старшинства. А Святополк был старшим князем и законным киевским правителем.

По правде сказать, сын «боголюбца» Изяслава был персоной неприятной и малопочтенной. Родного племянника Ярослава Ярополковича он посадил в темницу, где тот вскоре умер: видимо, дядя попросту уморил его. (Это произошло в августе 1102 года.) Но перед этим Ярослав дважды поднимал мятеж против дяди, причем нарушил обещание, данное у мощей Бориса и Глеба, забыв, что прощение ему вымолили митрополит и игумены. Понять Святополка по-своему можно.

С отвратительной стороны обрисован Святополк в сказаниях Киево-Печерского патерика. В сказании о монахе Прохоре Лебеднике, приложенном к посланию инока Поликарпа печерскому архимандриту Акиндину, рассказывалось о событиях, относившихся ко временам игуменства Иоанна (Ивана), бывшего настоятелем монастыря с 1088 года{117}. «В те дни пришел некий человек из Смоленска к игумену Ивану, который постриг его в монахи под именем Прохор. Став черноризцем, тот предался такому воздержанию, что и хлеба себя лишил. Он, собирая лебеду и растирая ее своими руками, делал себе хлеб и этим питался. И заготовлял лебеду на год, а на следующее лето собирал новую; и этим Прохор довольствовался, обходясь без хлеба, всю свою жизнь. И за это он был прозван Лебедником, ибо никогда не вкушал ни хлеба, кроме просфоры, ни какого-либо овоща, ни напитков, только лебеду и воду, как об этом было сказано выше. И никогда Прохор не испытывал печали, но был весел, с радостью служил Господу. И не страшился он вражеского нашествия, потому что жил, как птица: не стяжал ни сел, ни амбаров, где мог бы собирать добро свое». В голодное время Прохор пек хлеб из лебеды и кормил им страждущих: «И кому Прохор давал хлеб с благословением, тому хлеб казался светел и чист и был сладок». В сказании превращение горькой лебеды в сладчайший хлеб представлено как чудо.

Но не только хлебом из лебеды прославился Прохор. «Когда же Святополк, в союзе с Володарем и с самим Васильком, пошел ратью на Давида Игоревича из-за Василька, которого Святополк ослепил по наущению Давида Игоревича, не стали пускать ни купцов из Галича, ни ладей из Перемышля{118}, — и не было соли по всей Русской земле. Настали трудные времена, к тому же начались беззаконные грабежи ‹…›. И тогда можно было видеть всех людей в великой печали, изнемогших от войны и от голода, без хлеба и без соли». И вновь на помощь людям пришел смиренный Прохор: «Прохор же, имевший тогда свою келью, собрал много пепла изо всех келий так, что никто не знал об этом, и раздавал его всем, и пепел превращался в чистую соль. И чем больше он раздавал, тем больше у него становилось. И ничего не брал за это, всё даром раздавал, кому сколько требовалось; и не только монастырю было довольно соли, но и мирские люди, приходя к Прохору, в изобилии получали ее для удовлетворения своих домашних нужд. И можно было видеть, как опустело торжище, а монастырь был полон приходящими за солью. И поэтому возникла зависть у продавцов соли, ибо они не получили желаемого. Они думали в те дни обрести всё богатство мира, торгуя солью, но тщетно: если прежде соль дорого ценилась, две меры — за куну{119}, то теперь десять мер за ту же цену никто не брал». Но тут вознегодовали торговцы, установившие на соль высокие цены и так наживавшиеся: «И восстали продающие соль, стали наущать Святополка против монаха, говоря так: „Прохор-чернец отнял у нас богатство, и мы обнищали“. Князь же, желая угодить им, в мыслях преследовал двойную цель: и прекратить возникшее волнение, и приобрести себе богатство. Одержимый этой мыслью, думающий только о выгоде князь решил со своими советниками установить высокую цену на соль, чтобы, отняв у монаха, самому продавать ее. Мятежникам же тем князь, скрывая в себе мысль о приобретении [богатства], дает обещание, говоря: „Ради вас пограблю чернеца“. Желая немного угодить им, много вреда сотворил, ибо, только не ведая зависти, можно принести пользу».

Что произошло дальше, нетрудно догадаться — подобный мотив часто встречается в волшебных сказках. Князь остался несолоно хлебавши: «И посылает князь, чтобы взяли соль у монаха. Когда же соль была привезена, князь с теми мятежниками, которые подстрекали его против блаженного, пришел, чтобы посмотреть на нее, — и увидели все перед глазами пепел. Сильно удивился князь: „Что это?“ — говорил он, недоумевая. Желая узнать доподлинно, в чем дело, князь приказал хранить ее три дня, чтобы понять истинную суть [случившегося]. Одному же человеку князь повелел отведать ее — пепел оказался в устах у того».

Но Бог, наказавший алчного властелина, добр к беднякам: «Как обычно, множество народа приходило, чтобы получить соль от блаженного; и, узнав, что Прохор ограблен, люди возвращались ни с чем, проклиная сделавшего это. Блаженный же сказал им: „Когда выбросят то, что взяли у меня, пойдите и возьмите себе“. И князь, три дня продержав изъятое у монаха, повелел ночью высыпать это. Когда же пепел выбросили, он тотчас превратился в соль. Горожане, узнав об этом, разобрали соль. И когда произошло это дивное чудо, пришел в ужас сотворивший насилие, и не в силах скрыть случившегося, так как