истинной вершине. Пирамида вершины более крутая и больше открыта ветрам, так что, карабкаясь вверх на последних нескольких метрах, я делала сознательное усилие, чтобы оторвать взгляд от земли и насладиться невероятным видом. Сияющий россыпями бриллиантов белейший снег покрывал зазубренный гранит. Скалы, возраст которых превышает миллиард лет, вздымались к синему, как глаза новорожденного, небу. Казалось, весь континент вмерз в толщу времени.

5 декабря 2012 года, полдень. Я поднялась на массив Винсон, самую высокую точку Антарктиды, 4 892 м.

Мы остановились, чтобы сфотографировать вершину, и направились вниз. Подъем дался тяжело моей спине, но спуск был труден для коленей Дикона, поэтому я не стала предпринимать свой обычный бросок вниз, к самому нижнему лагерю. Мы держались вместе и в умеренном темпе прошли до первого лагеря, где нагрузили сани и начали долгий путь к базовому лагерю, черпая энергию в лучах незаходящего солнца и тюбиках с энергетическими гелями.

На следующий день, вернувшись в Юнион-Глейшер, я была разбита, но мне все равно не терпелось сложить вещи для Южного полюса и немного потренироваться на лыжах. Дэниел провел последнюю проверку снаряжения и выдал вердикт:

– Ты готова.

– Вас понял, – ответила я. – Просто надеюсь, что ты умеешь пользоваться компасом.

Глава 17

Полярное исследование – лучший способ скверно провести время в условиях чистоты и уединения.

Эпсли Черри-Гарранд «Самое ужасное путешествие в мире»

Если представить себе Землю в виде круглого леденца, то Южный полюс – то самое место, куда втыкается палочка. Высота может меняться, но остается в районе 2834 м, что не было большой проблемой для тех из нас, кто только что сошел с массива Винсон. Но мы, конечно, не ожидали, что это будет легкая прогулка. Температура летом в Южном полушарии колеблется в среднем от -12° до -26°, и ALE предупреждает на своем сайте, что экспедиция «чрезвычайно сложна, может проходить в условиях сильных ветров и бурь» и включать «необходимость переносить значительные тяжести непрерывно в течение многих дней». Им осталось только упомянуть, что «благополучное возвращение не гарантируется».

Когда собираешься тянуть сани, а не просто подниматься в гору, комплект снаряжения бывает несколько иным. Во-первых, вам нужна упряжь, она должна плотно обхватывать талию и плечи, к ней крепятся две отдельные постромки с карабинами, которые и тянут сани. Нижняя сторона лыж оснащается нейлоновой или мохеровой «изнанкой», чтобы предотвратить проскальзывание. «Муфты», похожие на неопреновые рукавицы, крепятся к лыжным палкам, и руку в перчатке суешь прямо в них, чтобы предотвратить обморожение кистей.

Самолет высадил нас на 89-й параллели южной широты, примерно в 112 км от Южного полюса. Две команды по пять человек пройдут на лыжах до самого последнего градуса. Команду А возглавлял американец Скотт Вулумс, а команду Б – шотландец Дэвид Гамильтон. Когда мы прибыли, команда Б решила сначала разбить лагерь, а моя команда А решила выступать сразу.

Одевшись и собравшись, я поставила громкость в наушниках на минимум и позволила ногам двигаться в естественном ритме – шшш, шшш – одна нога, другая, одна, другая. Округлим цифры: около 112 км за семь дней – по 18 км в день, или больше, если мы хотим до-браться до цели быстрее, чем за неделю. Это если не будет бурь, если мы не заблудимся, если некто не заболеет и не пострадает, если самолеты будут летать без задержек. Статистическая вероятность того, что все пойдет правильно, равнялась примерно нулю, поэтому умная команда А решила заложить в план лишние мили на случай самого неблагоприятного сценария, и выполняя задуманное, мы за первые полдня прошли около 9 км. Если так пойдет и дальше, мы скоро будем опережать команду Б на целые сутки.

Когда мы разбили лагерь, я устроилась в двухместной палатке вместе с Дэниелом. Один из британцев и другие американцы разместились в палатке-столовой, которая была больше, но там люди с раннего утра то приходили, то уходили. Наш проводник, Скотт, поселился один, ему, наверное, было холоднее всего, но, похоже, его это ничуть не беспокоило. Сверхлегкие, однослойные палатки Hilleberg туннельного типа очень просты по конст-рукции, так что их легко установить, и на кипенно-белом снегу они напоминали ярко-красных гусениц. Пока остальные кипятили воду и готовили ужин, мы с Дэниелом оборудовали нечто вроде туалета, где все могли уединяться со своими туалетными пакетами: круглое отверстие со ступенями, ведущими вниз, и снежные блоки вокруг, обеспечивающие уединение и защиту от ветра. Не буду вам лгать, я возненавидела ледяной туалет. Там было просто чертовски холодно. Если только выдавалась такая возможность, я всегда старалась подгадать так, чтобы, когда Дэниел будет чем-то занят, устроиться в тамбуре нашей палатки.

В первый день на ужин была домашняя еда и шоколадные трюфели. Мы набросились на это угощение, понимая, что до конца экспедиции нам предстоит питаться пайками из пакетиков. Как только наши дела были закончены, мы с Дэниелом обозначили наши зоны «М» и «Ж», каждая размером с пляжное полотенце, и устроились с напитками и закусками. Он предложил мне немного напитка Zuco, оставшегося после последней экспедиции на Аконкагуа, и я выпила целый литр, пока мы слушали музыку, читали книги и разбирались с нашими гаджетами. Спала я крепко, как младенец, как всегда в экспедициях, как на большой высоте, так и нет. Я принимаю мелатонин, так что, пока другие жалуются на кошмары, я сплю. К концу каждого дня я бываю так измотана физически и умственно, что не смогла бы бодрствовать, даже если бы захотела.

– Ешьте побольше, – наставлял нас за завтраком Скотт, наш новый шеф-повар. – Сегодня вам понадобится много энергии.

Я хотела ответить какой-нибудь шуткой, но тут один из британцев наклонился, и его вырвало прямо на спальник, принадлежащий отошедшему по нужде соседу. Дэниел успел ловко отскочить в сторону, удержав во время своего пируэта свою миску с завтраком. Это напомнило мне тот момент, когда мы с отцом ловили рыбу на льду, и он провалился под лед, но сумел не выронить свое пиво. (Приоритеты, господа, все дело в приоритетах!)

Сосед британца по палатке был на удивление невозмутим, когда вернулся и обнаружил постигшую его неприятность.

– Не переживайте, – сказал он, пока ему передавали салфетки. – У меня дома маленький ребенок.

Обо всей этой истории, начавшейся с предложения «есть побольше», старались в будущем вспоминать поменьше.

Мы все согласились нести часть группового снаряжения освободив от этого занемогшего британца. На первый взгляд это звучало очень мило, но на самом