континент: потусторонний ландшафт из снега и редких палаточных конст-рукций, в одной из которых размещается обширная библиотека со множеством старых фотографий первых исследователей, Амундсена и Скотта. Затем мы поднялись на борт Twin Otters, оснащенного лыжным шасси, готовясь через 45 минут оказаться в базовом лагере Винсон, и уселись на откидных сиденьях, заложив уши ватой, чтобы заглушить рев двигателей. Базовый лагерь представлял собой одно небольшое крытое помещение, где размещается оперативный штаб, который помогает альпинистам с прогнозами погоды и координирует спасательные операции в случае необходимости. Ветра не было, но когда мы ставили палатки на ночь, при каждом вдохе ощущался проникающий глубоко в нос холод.

На следующее утро я оставила комплект снаряжения для Южного полюса в базовом лагере, в том числе и ботинки South Pole, надев вместо них La Sportiva Olympus Mons. В конце концов, так вышло, что я набрала больше вещей чем было нужно, в основном на целую неделю больше еды, одежды и туалетных принадлежностей – это было ошибкой, о которой я горько пожалела, как только начала тянуть свои сани. Дэниел был в плохом настроениии попытался добавить лишнее групповое снаряжение, увидев, что я и без того перегружена.

– Тебе нужно переложить часть веса в рюкзак и облегчить сани, – проворчал он.

– У меня ноги намного сильнее, чем верхняя часть тела.

– Давай, скажи мне это через 11 часов.

Хорошо. Просто отлично. Это будет настоящий кошмар. Мой рюкзак весил более 36 кг, а сани – 45, что не так уж и существенно, но все вместе вышло многовато. Очки Smith на батарейках должны были отводить конденсат и до сих пор без проблем работали на всех горах, но теперь они то и дело запотевали. Я топала вперед, как мул, перегреваясь, останавливаясь, чтобы снять то один слой одежды, то другой, и, поскольку мы шли в связке, всем тоже приходилось останавливаться вместе со мной. Как получилось, что идти сейчас было настолько сложнее, чем буксировать шину? Как так вышло, что на такой ничтожной высоте я чувствовала себя до такой степени не в форме? Я включила музыку, которая обычно подстегивает меня, и попыталась обратиться к себе от лица генерала Паттона, но без толку. Прошагав 9 км, мы остановились, чтобы попить воды, и когда я выхлебала свой Zuko, Тим показал подбородком в сторону моих саней и поинтересовался.

– Ванесса, а у тебя что, тормоз зафиксирован?

– Что? Нет, я тебя умоляю… Хотя… Вот ведь черт!

Мораль такова. Ты знаешь, насколько ты силен. Если что-то кажется сложнее, чем должно быть, надо не винить себя, а проверить чертов тормоз.

Пройти оставшиеся 10 км было легче легкого, но без последствий не обошлось. У себя в палатке в первом лагере я стянула ботинки и обнаружила на каждой пятке сзади мозоли размером с четвертак. Я забеспокоилась о том, как пойду с такими ногами на Южный полюс после массива Винсон. Планируя две экспедиции подряд, следует соблюдать особую осторожность.

Подъем ко второму лагерю был слишком крут для саней, поэтому мы набили рюкзаки как можно плотнее, сложили все, что нам понадобится, во втором лагере и вернулись в первый на ночевку. Спину то и дело сводило, а с ногами была полная лажа. Волдыри лопнули, превратившись в две кровоточащие раны. Я немного подсушила их, подержав открытыми на воздухе, затем смазала «Тройным антибиотиком»46, замотала стопы и щиколотки пластырем и заковыляла к палатке-столовой.

– Погода против вас, – высказал свое мнение оперативный дежурный базового лагеря. – Следующие 48 часов ветер будет дуть со скоростью 80 км/час.

Похоже, нечего было и думать отправляться во второй лагерь утром, так что мы изменили наши планы. Нет смысла подниматься с такой метеосводкой. Команды, застрявшие во втором лагере, оказались перед сложным выбором: спуститься или попытаться все-таки совершить восхождение во время крохотного погодного окна. Два смельчака воспользовались возможностью и добрались до вершины – ура в их честь! – но остальные спустились вниз, чтобы пересидеть непогоду в первом лагере. Мы знали, что нас ждет, поэтому нарубили ледяные блоки и выложили из них стены, чтобы защитить палатки. Когда в первый лагерь подтянулись другие команды, ледовую архитектуру разнообразили иглу, арки и прочие хитроумные конструкции.

Дэниел устроил наш лагерь чуть в стороне от других экспедиций, потому что любил уединение. Я тоже, но это означало более длинные походы в туалет, а Дэниел все равно действовал мне на нервы. Он решил назвать нашу палатку-столовую «Кафе Боба Марли», и я была уверена, что он ставит один и тот же плейлист, Buddha Bar meets electric chill-out rock/jazz/funk, нарочно, чтобы бесить меня. Тим включал кавер-версию песни Кейт Буш Running Up That Hil, но я понятия не имела, кто такая эта Кейт Буш, как не знала и то, что он слушает ремейки (1985, чувак!). Мне нравятся величайшие композиции Баба Марли или мой любимый микс Bob Marley vs. Funkstar De Luxe’s «Sun Is Shining», но рано или поздно регги надоедает и мне, и теперь я оказалась в ловушке, причем в свой день рождения, никак не меньше. Я пыталась читать, пока одни и те же четырнадцать песен звучали снова и снова благодаря питанию от самой бесперебойно работающей солнечной батареи со времен девственниц-весталок.

Целую неделю буря за бурей не выпускали нас из палаток, благодаря этому ноги у меня поджили, но все мы чуть не спятили от долгого сидения в лагере. Однажды метель немного утихла, и женщина из другой экспедиции предложила заняться йогой. Альпинисты всех национальностей выползли из своих палаток и старались то согнуться, то растянуться в ботинках, теплых шапках и печатках. Самый южный урок йоги в истории, насколько я знаю.

Когда ветер стих до вполне сносной, хотя и резкой скорости в 5 м/с, мы единогласно решили, что надо по-пробовать. Это была ужасная идея. Может, мы слишком засиделись, отдыхая. Может, склон оказался круче, чем я помнила. Я боялась снять с плеч тяжелый рюкзак, потому что не была уверена, что мне хватит сил снова поднять его. Чувствовала, как пятки снова превращаются в сырое мясо. Когда пришло время строить палатки во втором лагере, от меня не было никакого толку. Я пробормотала извинения, заползла в палатку и занялась стертыми ногами.

На следующее утро мы направились к вершине. Мои руки так закоченели, что я никак не могла застегнуть куртку. Дэниел помог, но потом я жестоко пожалела об этом. Оставалось лишь молиться о том, чтобы несмолкающий ветер заглушил непрерывное зудение его язвительных комментариев. Мы сбросили рюкзаки на гребень, уходящий вверх, и совершили последний рывок к