– Им можно доверять?

Ник уверенно кивнул.

– Наши кланы давно дружны.

Я тоже ограничилась кивком и заколебалась.

– Не знаю, хватит ли этого, – сказала я и неуверенно положила руку рядом с припасами.

– Хватит. – Николас подошел ближе и осторожно накрыл мою ладонь своей. – Я вернусь через четыре дня. Уверен, на обратную дорогу Шэлдо обеспечат нас всем необходимым.

– Хорошо. – Я сглотнула, не зная, куда смотреть, и ненавидя это чувство неловкости. – Я увидела целую кучу вещей в комнате… Это… – Я вопросительно взглянула на него, пытаясь отвлечься.

– Они твои. Это дары в знак благодарности. Два дня стучались семьи и просили передать тебе их вместе с бесконечной признательностью за спасение. – В его голосе прозвучали нотки чего-то похожего на… гордость?

Ник улыбнулся, а я так и осталась шокированно хлопать глазами и открывать рот, словно выброшенная на берег рыба.

– Но… Я не могу это принять!

– Еще как можешь. Это твое по праву. Подарки не возвращают, – непреклонно добавил он.

– Тогда я отдам их тебе. Вашей семье они определенно нужнее.

– Даже не вздумай. Фрейя, просто прими заслуженное. Поверь, у нас этого добра хватает, а тебе не помешает обзавестись парочкой новых вещей.

– Парочкой, – фыркнула я, вспомнив гору у стены, но поняла, что спорить бесполезно.

Мы молча стояли, смотря на наши соприкасающиеся руки. Николас потер ямку между моими большим и указательным пальцами, породив этим будто даже ненамеренным жестом трепет у меня в животе.

– У меня для тебя тоже кое-что есть, – задумчиво произнес он.

Я с трудом заставила себя сконцентрироваться на его словах. Нахмурилась, когда поняла их суть.

Николас быстрым отточенным движением распахнул полу жилета и, нырнув под него ладонью, вытащил что-то небольшое и продолговатое.

– Мне давно следовало тебе его вернуть.

Когда увидела предмет, который он мне протягивал, я шумно вздохнула и отступила назад. Глаза заслезились, а сердце в груди загрохотало.

– Не может быть, – просипела я.

Руки сами потянулись к родному кинжалу, который вместе с ножнами нагло присвоил себе Истэк, и я дрожащими пальцами любовно прошлась по заботливо заточенному кем-то лезвию, простой гладкой рукояти и темным ремешкам.

Крупный мужчина сидел на толстом стволе иссушенного временем дерева, уже давно продавившего сыроватую землю и ставшего прибежищем для разных мелких зверьков.

Услышав топот маленьких ног и шумное дыхание, мужчина отложил еще пока не готовую ловушку для кроликов в сторону. Кто-то запрыгнул ему на спину и обвил шею маленькими руками.

– Покажи фокус! – с ходу потребовала девочка, после чего перегнулась через плечо отца и просяще заглянула в глаза. Непослушные, золотистые в свете восходящего солнца кудри мигом закрыли лица обоих.

Мужчина рассмеялся глубоким, теплым, как догорающее огненное пламя, смехом, и шумно чмокнул ее в по-детски пухлую щеку.

– Доброе утро, зайчонок! Я ведь показывал его вчера раз… – Он придал своему лицу нарочито серьезное выражение и задумчиво выпятил губы. – Да раз двадцать!

– Еще! Еще!

Девочка сделала кувырок через голову и оказалась прямо между ногами отца. Волосы в один миг скрыли ее улыбающуюся мордашку.

Мужчина снова засмеялся.

– Наверняка ты спала и видела, как проснешься и опять начнешь меня донимать.

Он с трудом собрал шевелюру и отодвинул ее в сторону.

– Уже показываешь? – деловито уточнила она.

Отец широко улыбнулся и поднял темные глаза к небу.

– Мое маленькое чудовище. – Он подхватил ребенка на руки и посадил рядом. – Ну что ж, смотри. Готова?

Девочка закивала, выпучив большие голубые глаза, и впилась взглядом в правую руку отца, не желая ничего пропустить. Мужчина показательным жестом отвел ее в сторону, почти неуловимым движением крутанул запястьем, и в следующее мгновение в его ладони поблескивал тонкий кинжал с серебристым лезвием.

– Ну как? – с разочарованным восхищением выдохнула она.

– Так только папа умеет, – самодовольно подмигнул мужчина.

– Я тоже заумею.

– Заумеешь? Правда? – Он участливо наклонился к ней и приподнял густые брови.

Малышка важно кивнула и, с трудом выговаривая «р» попросила:

– Хочу посмотреть.

– Только маме не говори, – заговорщически ухмыльнулся он. – А то мне не поздоровится.

Маленькие руки нетерпеливо сомкнулись на рукояти, и лезвие немного искаженно отразило округлое восторженное личико, сверкающие глаза и пухлые губки.

– Красивый.

Мужчина опустился перед девочкой на колени и придержал острие, чтобы дочка не поранилась.

– Когда-нибудь, Фрейя, он станет твоим.

– Скоро?

– Когда придет время.

– Теон! Фрейя с тобой? – звоном колокольчиков донесся взволнованный женский голос.

– Со мной. Не беспокойся, – выкрикнул в ответ мужчина.

– Надеюсь, ты не даешь ей играть со своим оружием?

– Нет, что ты, родная! – невинным голосом отозвался он. Даже девочка почти поверила.

Карие и голубые глаза встретились. Отец подмигнул дочери, и они улыбнулись друг другу.

Я сморгнула слезы и сфокусировала взгляд на кинжале, прогоняя единственное воспоминание об отце, которое сохранило время. Но его облик все равно едва ли можно было назвать четким. Скорее, призрак прошлого.

«Когда-нибудь, Фрейя, он станет твоим».

Только сейчас я осознала, что осталась в кухне одна, а Ник уже направлялся к сундуку с оружием, позволяя мне побыть наедине.

– Стой.

Совершенно не отдавая отчета своим действиям, я подошла к Николасу, положила руку на толстую броню на плече и потянулась к щеке. Я хотела просто чмокнуть его. Но он вдруг повернул голову, и уголки наших губ соприкоснулись. Николас наклонился. Посмотрел на меня из-под полуприкрытых век.

Мы замерли, разделяя одно дыхание на двоих. Казалось, звуки моего колотящегося сердца отражались от стен. Голова кружилась, а каждая жилка в теле воспламенилась, как от яда. Но этот яд не жалил – согревал.

Николас медленно перевел взгляд на мои губы и на миг судорожно напряг скулы.

Тут я очнулась. Резко отпрянула, смотря исключительно в пол, и стиснула в руках кинжал, держась за него, как за спасительную соломинку.

– Я… я… – промямлила я, а затем с трудом успокоила дыхание и продолжила: – Ты не представляешь, как я тебе благодарна. Этот кинжал – все, что у меня осталось от семьи. Для меня это невероятно много значит. Скажи, чем я могу отплатить тебе? Может быть…

– Не нужно ничего, – перебил мою сбивчивую речь Ник. Он сократил расстояние между нами и убрал с моего лица прядь волос. От его близости меня снова пробрала дрожь. – Это по доброй воле, – с усмешкой вернул мне мои же слова. – Я очень рад, что ты очнулась. Большего мне и не надо.

Мои щеки снова тронула краска. Что за безумие? Я думала, что те взгляды ночью, прикосновения