На этот раз Кул выступал в обличии мелкого торговца, прибывшего с караваном, в котором крайне трудно было признать молодого воина, несколькими днями ранее побывавшего в Городе и наделавшего столько шуму, правда, едва не погибшего от арбалетной стрелы. В этой харчевне столовалась степенная, знающая себе цену публика. Хозяин взглядом отдавал распоряжения слугам, и те непрерывно сновали с подносами, заставленными мисками с разнообразной снедью и кружками пенного холодного пива.

После излечения, Кул вернулся в Город и вот уже третий день в роли торговца, (которым в действительности и был в прежней жизни, так, что долго вживаться не пришлось), шатался по гостиницам и харчевням. Где-то в Городе, в сумраке завершающегося дня проводил такую же работу Шон. Изредка, когда была возможность, они обменивались информацией, но и у того новостей не было.

Ни есть, ни тем более пить Кул больше не мог: эта харчевня была четвертой по счету за этот вечер. Он устал за суетно проведенный день, а под конец еще и замерз, поэтому сел за стол стоящий ближе к очагу. Пламя постреливало смолянистой древесиной, щедро отдававшей тепло и свет. Разговоры за столом велись самые разнообразные: о ценах на кожу, медь, железо, дерево, вяленую рыбу. О налогах и торговых пошлинах в разных городах и странах. О разбойниках, шаливших на караванных путях и дорогах. Вспоминались интересные случаи. Пришлось услышать и о происшествии недельной давности. Правда, Кул не стразу понял, что это рассказывают о нем и Стирге.

– А потом эти оборотни вознеслись в воздух и исчезли! – закончил с ноткой ужаса в голосе рассказ полный, но еще молодо выглядевший купец, сидящий в кампании разновозрастных торговцев за столом, напротив. – Я как раз был в конюшнях, выбирал лошадей и сам видел, как они исчезли! Поднялись на крышу и все! – искренне врал рассказчик.

– Да, – неопределенно протянул худощавый старик с пышными усами на смуглом обветренном лице, сидящий слева от толстяка. – Много странных людей бродит по свету. – Он со смаком отпил пива, потянулся за куском мяса. Приятели не торопили рассказчика, терпеливо ждали. По всему чувствовалось, что старик пользовался известностью и уважением в этом обществе. – Вот сегодня поутру, пошел я по торговым рядам, цены узнать, – тут он опять взялся за кружку, сделал большой глоток, – вышел рано, чтобы потолковать без суеты. Люда еще мало, правда, прохладно, сыро, – он примерился глазами к миске с дымящимся мясом, выбрал средней величины кусок, густо посыпал солью, отправил в рот. Продолжил, жуя и чавкая: – Иду, значит, я, прицениваюсь, разговариваю, покупателей-то еще мало. Вот иду и вижу толпу, небольшую толпу, человек десять, не больше. Стоят, значит, и что-то рассматривают, – он, наконец, прожевал мясо, запил пивом. Тщательно вытер испачканные пеной усы. – Подошел и я, что, думаю за товар такой, что с утра толпу собрал. Подошел значит, смотрю, стоит человек, одет чудно, ни разу не видел такого, и обличием, сразу видно, что не из простолюдинов, и взгляд какой-то не такой, ну прямо как у алхимика, что привез наш барон к себе в имение! Чудной такой взгляд. Странный человек, одним словом…

Кул насторожился, но только внутренне.

– Ну и что? – не выдержал один из слушателей.

На него шикнули, для проформы, выжидающе уставились на рассказчика. Тот пододвинул кружку, играя на нервах слушателей, сделал долгий глоток и только тогда продолжил:

– Говорю же, странный человек, не из наших, не видел я таких! Стоит он, спокойно стоит, молча. Стоит, значит, перед торговцем иноземными диковинками и держит в руках маленькую шкатулочку. Блестящую, гладенькую такую, всю в узорах. Потом нажал на что-то и огонь зажегся! Маленький такой, почти не видимый! – старик обвел слушателей взглядом. – Многое я видел, но такое кресало впервые зрел! А тут он как дунет на пламя, а оно горит, только дернулось немного – и все! Чудеса, да и только! Люд отшатнулся от алхимика, испугались, значит, чародейства, а я руку протянул – дай, говорю! Он ничего, сразу дал! Странный человек, одним словом! – рассказчик сокрушенно покачал головой, продолжил не торопясь. – Показал, на что и как нажимать, я попробовал, – получилось! И так мне понравилось это кресало, что я решил сторговаться с ним! Спрашиваю – сколько хочешь? Он задумался, но как-то странно задумался. Взгляд чудной, ну как у ребенка. Молчит и смотрит на меня. Ну, я достал десять золотом протягиваю, бери мол, хорошая цена! Он посмотрел вокруг, хорошая, значит, цена или нет? Ну, все кивают, кричат! Соглашайся, хорошая, мол, цена! – старик сокрушенно повертел головой. – Я уж думаю, зря так много предложил, по всему видно, что не понимает он ценности этого кресала! Ну, да ладно, слово купца крепче железа! Взял он золотые и пошел куда-то. Хотел я его поспрашивать, из каких он земель, да, видать, по-нашему не понимает. Так ни одного слова и не проронил. Только смотрел то на одного, то на другого, ну не в себе человек! Слаб на голову, одним словом, алхимик, а может книгочей…

– Ну и что? – произнес кто-то разочарованно.

Старик хитро усмехнулся в усы, порылся в кармане, бережно поставил на стол зажигалку, щелкнул кнопкой.

– Горит! – удивленно воскликнул полный купец. Потянулась чья-то рука. Кто-то подул на пламя, проверяя слова рассказчика. Старик был доволен произведенным впечатлением, однако зажигалку погасил и спрятал в карман.

– Да, – протянул восхищенно чей-то голос, – удивительные вещи делают в далеких землях!

– Эй! Хозяин, пива нам! – расщедрился старик и застучал кружкой по столу. Харчевню заполнил довольный гомон.

Кул не скрывал, что все слышал и рассказ заинтересовал его. Он понял, с кем торговался старик, но сейчас был вечер, и оператор мог покинуть город с каким-нибудь караваном, еще утром, после продажи зажигалки. Он поискал глазами снующего между столами мальчишку, в поисках объедков, подозвал:

– Сбегай на конюшни, и постоялые дворы, узнай, уходил ли сегодня караван, и если уходил, то куда и когда? Если нет, то будет ли караван завтра и куда, понял? – бросил мелкую монету. – Узнаешь, получишь еще столько же!

Довольный мальчишка умчался, зажав монету в ладони, а Кул преодолевая отвращение, принялся за очередную кружку пива, информация стоила того. Однако рассказ старика привлек внимание не только Кула.

Неприметно одетый человек – то ли мелкой руки торговец, то ли приказчик богатого купца, незаметно для слушателей покинул харчевню сразу же, как только купец спрятал зажигалку. Кул заметил это, но не придал значения, ждал возвращение мальчишки, потягивая опротивевший до тошноты напиток. Прошло минут двадцать, и он должен вот-вот вернуться. Дверь действительно открылась, но в харчевню вошла городская стража. Пятеро воинов в полном облачении. Вроде бы ничего неожиданного, обычная проверка, или зашли погреться и подкрепиться, но Кул насторожился, что-то непривычное было в их вооружении, облике и поведении. Они на секунду задержались на входе, охватывая взглядом весь зал, и уверенно направились к столу, где сидел обладатель зажигалки. Вперед забежал неприметно одетый человек:

– Кресало! – голос неприметного человека звучал повелительно, и старик, не мешкая, выложил покупку на стол, она тут же исчезла в руках этого человека.