— Почему? Понятно. Я сволочь. Но война не придёт сюда, потому что мы сильнее наших врагов. Это факт.

— Вы сильнее… — повторила она, как бы пробуя слова на вкус. — Мне кажется, что вы сильнее даже самих себя. Вы разрушаете то, что создали сами, и не замечаете этого.

Я стоял под грузом звёздного неба, разлёгшегося у меня на груди, и слушал её голос, как звук шершавой пластинки, от которого щекотно в затылке.

Сколько лет тебе понадобилось, Шелехов, чтобы переварить Аргун? Тебе и девятнадцати лет не хватило. Чего ждать от студентки? Конечно, она перепугана до смерти, ведь в её вселенной нет насилия и крови, там есть только фенечки и плюшевые медведи на брелоке. Гражданским не понять, что жизнь полна насилия, и нам остаётся лишь иметь с ним дело.

Я повернулся к ней, притянул за плечи и обнял. Мы стояли, разделённые низким забором со старым сохнущим ковром. Она не сопротивлялась, только странно замерла и стала совсем податливой.

— Кать, — сказал я негромко. — Времена непростые. Но давай не будем бояться хотя бы друг друга. Если ты твёрдо решила ехать, то должна доверять мне также, как доверяешь Лису. Никакого набата в моей голове нет. И я не стремлюсь никого убивать. Задача в том, чтобы защитить своих. А ты своя, Лис свой. Вы пока этого не понимаете, но если я и готов кого-то убить, то только для того, чтобы этого не пришлось делать вам или вашим детям. И если тебе это важно, то вот тебе моё слово: пока мы едем туда, я буду защищать тебя также, как защищал бы родную дочь. А потом… А потом каждый будет делать то, что считает нужным. Жизнь рассудит.

Кто-то позвал её. На углу дома появился Лис. Я видел его тусклую фигуру в свете вспыхнувшего на углу фонаря. Кэрол выскользнула, а я ещё долго стоял, запрокинув голову и ловя на лицо мелкую звёздную сыпь.

Утром Лис отправился за снаряжением. Вернулся он к обеду почти довольный, потому что из обширного списка не удалось найти только дозиметр, что было предсказуемо. Зато он раздобыл лёгкую, хотя и тесную палатку, и множество мелкой всячины, включая экзотического вида фонари, две пачки больничных бахил и добрый кусок полиэтилена со скотчем, из которого в случае необходимости планировал сделать импровизированный костюм ОЗК. Примеряя строительный респиратор, Кэрол спросила, нужно ли его носить постоянно. Лис неопределённо пожал плечами: зависит от ветра. Он не так хорошо знал северную часть зоны, где, по его словам, встречались пустоши с летучим радиоактивным песком.

Лис добыл пару телефонов с действующими сим-картами на чужое имя — я просил его позаботиться об этом.

Помог со снаряжением и Вадик. Он подобрал мне куртку и вручил хорошие плотные ботинки. Когда я сунул в них ноги и прошёлся по каменистому двору, мои стопы, натерпевшиеся от кедов, запели от удовольствия.

У Кэрол с собой были джинсы, но её тонкий жакет Лис раскритиковал из-за слишком открытого ворота, поэтому ей досталась демисезонная куртка Светки, жены Вадика. Лис раздобыл более удобный и вместительный рюкзак, и Кэрол перецепила на него свой брелок-мишку. На поясе она закрепила всякую всячину, включая нож и фонарик. Кэрол вообще любила, чтобы что-нибудь болталось и гремело.

Сам Лис переоделся в свой отстиранный камуфляж, и вид у него стал лихой, как у командира разведроты.

После обеда дед Матвей пригнал «буханку», сизый дым выхлопа которой оккупировал весь двор. Я вышел и оглядел приобретение. Двигатель работал неровно: он то стихал, то взрывался оборотами. Выхлопная труба стреляла короткими очередями.

— Едет нормалды, — заверил Матвей. — Чуть холостой ход надо подрегулить. Глохнуть будет если, там отвёрткой подкрутишь.

Сняв кожух двигателя, он показал, где находятся регулировочные винты карбюратора и бензонасос.

Я отдал ему деньги. Матвей с сомнение разглядывал зеленовато-серые бумажки, глядя их на просвет и цокая языком.

— Фантики, — заключил он. — Много за них дадут?

Вадим заверил его, что при нынешнем курсе он выручит более ста тысяч, и Матвей с уважением закивал, пряча упругие купюры во внутренний карман расхристанной жилетки.

Я сел за руль. На «Буханке» я ездил давно и уже забыл, насколько неестественной кажется поза водителя: педали разнесены по сторонам, руль словно заклинило, рычаг коробки нужно вгонять силой, будто колешь им орехи. Я выжал сцепление, включил передачу, «Буханка» отрыгнула металлом, тронулась и заглохла. Я попробовал ещё раз и сделал круг по улице.

Когда я вернулся, Вадик облокотился о борт машины:

— Зачем тебе в зону? — спросил он.

Вадик, Вадик… Мы ведь не говорили об этом, но ты не растерял зоркости.

— Там улики, — ответил я. — Я же тебе говорил, что на этот раз всё докажу.

Он кивнул и достал из кармана смартфон, протягивая мне. В новостной заметке говорилось, что к розыску опасного преступника Шелехова подключилась Росгвардия.

— Как тебе такое? — уставился он пристально.

— Фотка не самая удачная. Вадик, мне нечего добавить. Думаю, никто меня не ищет, им просто нужно показать, что всё под контролем. Слили, в розыск объявили — считай, от всех вопросов отбились.

— Это не моё дело, — отозвался Вадик. — Пусть у следователей голова болит. Избегай полиции, может, и проскочишь. Ксивы-то есть?

— Есть кое-что.

— Тогда удачи, — от отпрянул от борта.

Белобрысая Таня прижималась к его ноге и смотрела на наши приготовления недоуменно и слегка испуганно. Мы пообедали, скидали в гулкий кузов остатки вещей, расселись: Кэрол в этот раз устроилась справа от меня, потому что в пахнущем бензином уазике её наверняка будет укачивать. Лис разлёгся на заднем сиденье. Мы с Вадиком пожали друг другу руки секретным хватом, и я негромко проговорил:

— Я потом приеду, и всё решим. Ты, главное, в себе не замыкайся: бросай эту свою привычку.

— Ты вернись, а там посмотрим, — проворчал он.

Мы тронулись. Вадик с Таней дрожали в зеркале заднего вида. Скоро мы свернули в узкий проулок, перевалили через зарытую дренажную трубу и направились к трассе М-5 через выезд в сторону Юрюзани, по которому приехали сюда.

Я прикинул, что если держать ровный темп,