– возможно, у мужчин их вообще не бывает. Они могут говорить все, что им вздумается, и никто не будет их за это ненавидеть, ведь мужчины есть мужчины.

– Во время войны?

– Точно.

Джойс задумчиво кивнула.

– А я вот плохие ноги заработала, – сказала она, – хотя война тут и ни при чем. Виноват полиомиелит. И теперь я должна все время упражняться.

– А ты упражняешься? – с самым серьезным видом спросил Айвор, и для Клары это было еще одним свидетельством того, насколько эти дети ему небезразличны. Она почувствовала, что по-прежнему смотрит на него во все глаза, и, опомнившись, попыталась перевести взгляд на что-то другое. Неужели он не понимает, как сильно она по нему соскучилась?

Джойс, наморщив нос, сказала:

– Иногда, – и, быстро глянув на Клару, спросила: – Можно мне его руку сфотографировать?

– Как-нибудь в другой раз, хорошо? – дипломатично предложил Айвор.

Как ни приятно было смотреть на взаимоотношения Айвора с детьми, но Кларе отчаянно хотелось остаться с ним наедине, узнать, где он столько времени был. Да и Руби могла объявиться в любой момент: дорогое модное зеленое пальто, брошь, стильная прическа. И Клара заранее знала, как ей тогда придется поступить – придется первой протянуть Руби руку, хотя книксен, конечно, делать необязательно. Лучше как ни в чем не бывало сказать что-нибудь вроде: «О, привет! Вот теперь-то мы и познакомимся как следует!»

Господи, только не это.

«О, привет! А мы как раз собирались…»

Нет, это тоже не годится.

Она просто постарается быть милой. Ну, разумеется, постарается. И скорее милой, чем честной.

«Привет, надеюсь, вы хорошо попутешествовали?»

Да, вот так хорошо.

Клара огляделась. Посмотрела на всех по очереди. Питера – в отличие от Риты – Айвору пришлось упрашивать, чтобы тот о себе рассказал. Ну а Пег сидела тихонько, буквально вжавшись в плечо Айвора, словно он был ее раковиной.

Айвор посмотрел на Клару, взгляды их встретились, и это было как удар, тут же отбросивший их назад, к тому, что было между ними раньше. Его глаза цвета подтаявшего темного шоколада так и впились в глаза Клары, и она мгновенно утратила ощущение места и времени.

– Как я рад, что снова вижу тебя!

Хоть она и строила всякие планы, дабы не позволить ему уйти в сторону и избежать наказания, однако невольно улыбнулась в ответ и сказала:

– Я тоже очень рада тебя видеть.

Вдруг дверь мастерской распахнулась настежь, и на пороге возникли Виктор, Бернард и Алекс; Виктор крепко держал за руки обоих мальчиков. И Клара с ужасом вспомнила – господи, как же она могла забыть! – что на сегодняшний вечер было назначено их особое свидание в ресторане рядом с отелем. Но сейчас у нее было такое ощущение, словно это свидание они запланировали сто лет назад.

– Извините за вторжение, – сказал Виктор. Он был явно озадачен происходящим и одновременно испытывал облегчение, что видит ее живой и невредимой.

Зато Алекс, увидев Айвора, с пронзительным воплем бросился к нему на шею.

– Ты вернулся! Почему же ты мне не написал? А мы сможем снова поехать на рынок?

– Как ты тут, маленький профессор? – Айвор ласково взъерошил Алексу волосы. – Я по тебе скучал.

– Я первый по математике, естествознанию и истории. Наш классный считает, что я прирожденный ученый. Зато по музыке и изобразительному искусству я в самом низу.

– Ну, это нормально. Даже «прирожденным ученым» не все дается.

– А знаешь, чем я еще занимаюсь? Латынью!

– Ubi amor, ibi dolor[23].

– Ты знаешь латынь? – Клара ушам собственным не верила.

– Только одно это выражение. Что с тобой, Клара?

Клара едва стояла на ногах; ее шатало, опять кружилась голова. Отчего-то ей было невыносимо присутствие в одном помещении сразу двоих, Айвора и Виктора. Это казалось ей совершенно неправильным. Айвору не следовало здесь находиться. Она уже привыкла жить без него. У нее было такое ощущение, словно все это некий спектакль, но раз они оба чисто случайно оказались на сцене в одно и то же время, иллюзия может окончательно разрушиться.

Виктор нервно переступал с ноги на ногу, то и дело откидывал со лба волосы, и Клара поняла, что он сильно нервничает.

– Мне очень жаль, Клара, что я прервал ваше собрание. Я совершенно готов и подожду, когда будешь готова ты.

– Да, спасибо, Виктор. Я, собственно, уже почти готова.

Клара чувствовала, что Айвор не сводит с них глаз. Ей казалось, что ее поймали в ловушку и рвут на части. Ах, если б только у нее была возможность увидеться с ним немного раньше! Если бы он хоть написал ей чуть раньше! Она плохо понимала, на каком свете находится.

Ничего страшного, уговаривала она себя, это просто последствия пережитого шока, только и всего. Она сумеет с этим справиться, это всего лишь небольшое потрясение.

Она отлично видела, что Айвор пытается понять: «Кто он такой, этот человек?»

«Этого человека зовут Виктор. И он был рядом со мной, когда тебя рядом со мной не было!»

Клара все еще несколько неуверенно держалась на ногах, но все же сказала Виктору:

– Я только… домой сбегаю, сумку возьму.

Ту самую – с весьма важным содержимым.

Виктор посмотрел на часы. Клара помнила, что эти часы – последний подарок его покойной жены; там на обратной стороне выгравировано ее имя. На долю Виктора выпало немало страданий, и Клара не должна его страдания усугублять. Он заслуживает лучшей доли.

– Ты ведь недолго? – спросил он.

– Нет… Да… конечно, я быстро… А ты слышал? Сегодня у Аниты сын родился!

– Как чудесно. Расскажешь мне об этом за обедом, дорогая. Приятно было познакомиться с вами, мистер?..

– Дилани. Айвор Дилани.

Они обменялись рукопожатием. Каким-то чересчур долгим. Казалось, ни тот ни другой не хочет отпустить соперника.

Глава тридцать четвертая

Больше всего Кларе хотелось отменить свидание. Это было уж чересчур – рождение ребенка, обморок, появление Айвора. Она прямо-таки чувствовала, как неизбежная головная боль подступает к ней со всех сторон, но так и не смогла заставить себя сказать Виктору, что лучше бы ей вернуться домой. Просто не смогла, и все. Когда они уже ехали в машине, Виктор сказал: «А он, похоже, непростой человек», и оказалось, что после этого Кларе просто некуда будет вставить слова насчет отмены свидания, и вместо того, чтобы сказать то, что ей хотелось, она глупым образом спросила: «Кто?»

Виктор явно удивился.

– Да твой сосед. Мистер Дилани, кажется? И мастерская у него просто отличная.

Книги с пассажирского сиденья Клара, как всегда, спихнула на пол, и теперь ноги ее покоились на романе Оруэлла «1984», а колени по-прежнему тряслись от слабости.

Но Виктор, похоже, смятения Клары не замечал и продолжал угощать ее бесконечными историями об университете, о своей книге, о факультетах и вице-канцлерах – а что, канцлера там никогда не бывает?[24] – о студентах… Виктор особенно любил тех студентов,