ее привлекательность, делая щеки бледными, а скулы четко очерченными, ведь, как известно, от обычных болячек человек только сыпью покрывается да тупеет.

Дети поскучнели – Руби их вообще не интересовала – и сказали, что вряд ли…

А вечером, когда, как всегда, разгорелся спор, кому что делать по дому и кому первым занимать ванную, Клара заметила, что свет в мастерской все еще горит. Но как раз в тот момент, когда она уже почти решилась снова туда сходить, свет погас. Спать легли? Или Айвор пошел на вокзал встречать Руби? А может, она все время была дома, и сейчас они просто решили «лечь пораньше»? При мысли об этом Кларе стало как-то совсем уж тошно. Вот ведь чем плохо жить по соседству: запросто можно спятить, все время имея возможность «наблюдать за объектом». Вроде бы и знаешь слишком много, и ничего толком не знаешь! Кстати, сказала себе Клара, вот и еще одна причина того, что переезд мог бы стать для меня правильным выходом.

Глава тридцать шестая

На боковой стенке фургона, подъехавшего утром к воротам Грейнджа, весьма прихотливым почерком было написано: «ЗЕМЛЕМЕРЫ И ОЦЕНЩИКИ». Некоторые буквы были украшены большим и совершенно излишним завитком. Внизу буковками помельче, но тоже с завитушками, говорилось: «Не бывает ни слишком большой, ни слишком маленькой собственности. Работаем с 1945 г.».

Интересно, подумала Клара, зачем было специально указывать, что они работают с 1945 года? Это ведь совсем недавно. Чего по этому поводу в трубы-то трубить? Потом она решила, что они, наверное, к Айвору приехали, и, должно быть, он…

Однако они направились прямиком к ее дверям.

Это было странно, и Клара выглянула на крыльцо. Мисс Купер не упоминала ни о каких потенциальных усыновителях. За последний месяц не было ни одной заявки. И потом, потенциальные усыновители с утра пораньше не приезжают. Дети были в школе; трем девочкам сегодня предстоял тест по математике, а Пег очень надеялась занять более высокое место в классе благодаря успехам в правописании. Она действительно писала очень красиво и правильно, но никто, похоже, ее успехов не замечал.

На крыльце стояли двое мужчин в кепках.

– Вам совершенно не о чем беспокоиться, миссус.

– Мы приехали, чтобы сделать кое-какие замеры.

– Нас Совет прислал, это по поводу продажи.

– 36–24–36[27], – сказал тот, что помоложе.

Клара захлопала глазами.

– Да я просто пошутил, – тут же сказал он.

И Клара заставила себя улыбнуться, очень надеясь, что теперь он перестанет шутить, однако он не унимался:

– Но если вам нужно измерить окружность груди, то я к вашим услугам.

Не станет она предлагать им чаю! Ни при каких обстоятельствах!

Второй мужчина, постарше, шагнул в дом.

– Не обращайте на него внимания. Нам просто нужно подробно описать дом.

– Но я умираю от жажды! – воскликнул молодой.

Клара почувствовала, что ее решимость поколеблена.

– Чаю? – И она нацепила ожидаемую улыбку.

– Да, пожалуйста!

Она следовала за ними по всему нижнему этажу. Они озирались, стонали и вздыхали: «Ах, боже мой! Ничего себе!» Но звучало это как отрепетированное заранее.

– А что, окна действительно в таком плохом состоянии? – спросила она.

– Нет, – ответил тот, что постарше, – но неплохо бы все щели асбестом зашпаклевать. Тогда они, пожалуй, еще продержатся.

– Асбестом?

– Фантастический материал, – кивнул он, – все, что хочешь, запечатывает. Можно отремонтировать неровности в стенах, пожарные выходы, всякие металлические конструкции, швы в трубах, подоконники. В общем, можете сами список продолжить. И тепло сохраняет…

Чай она им подала в своих лучших чашках (И чего она так разволновалась, ведь это нечто само собой разумеющееся?), и они пили его в гостиной, когда в заднюю дверь дома кто-то постучал. На крыльце стоял Айвор – белая рубашка, знакомые подтяжки, легкая щетина. Ему бы в кино сниматься верхом на коне, раздувающем ноздри в предвкушении скачки! Интересно, понравилась бы такая идея сэру Альфреду, автору «лошадиных портретов»? Клара нервно хихикнула и весело поздоровалась: «Добрый день!», радуясь, что на ней нет кухонного фартука и волосы лежат вполне терпимо. Когда-то он говорил, что у нее добрые глаза, и она, взмахнув ресницами, посмотрела прямо на него, надеясь, что он и на этот раз заметит, что они добрые.

– Это еще кто такие?

Отнюдь не так Клара представляла себе в мечтах эту встречу.

– Какого черта им тут нужно?

Значит, теперь Айвору не безразлично, кто к ней заходит?

Клара покачала головой. Выглядел он бледновато. Если бы он действительно бездельничал на Французской Ривьере, как она это вообразила, то, должно быть, сидел исключительно под большим пляжным зонтом на полосатом полотенце.

– Они… Ну, это не важно.

– Чай – это, пожалуй, слишком мокро, миссис! – крикнул с лестницы тот, что помоложе. – А нельзя ли к нему сухонького печеньица?

Клара не ответила и снова повернулась к Айвору.

– Совет выставляет наш дом на продажу. Эти люди явились сюда, чтобы все измерить.

Лицо Айвора вдруг вспыхнуло настоящей злобой.

– Значит, Совет все-таки решился?

– Пожалуйста, не лезь в это, Айвор.

Но Айвор уже огромными шагами направлялся в сторону гостиной.

– Вы не имеете никакого права здесь находиться! – крикнул он.

– Нет, имеем, – возразил старший. В одной руке у него была рулетка, а в другой – лучшая Кларина чашка, с дребезжанием балансирующая на блюдце.

– Нет, не имеете, – повторил Айвор и повернулся к Кларе. – Никакого права они не имеют… И ты вовсе не обязана была впускать их в дом.

– У нас имеется разрешение от действующего владельца собственности, – заявил молодой. – И вообще это совершенно не твое дело, парень! – И Клара услышала, как оба оценщика засмеялись. Она втащила Айвора обратно в кухню и закрыла за собой дверь.

– Они всего лишь делают свою работу, Айвор. Они ни в чем не виноваты.

– Ты знала об этом?

Ей следовало бы догадаться, что он поведет себя именно так – схватится не за тот конец палки.

– Ты не можешь просто так врываться сюда, обвиняя всех и каждого, словно и… не отсутствовал все это время!

– Так Совет действительно продает этот дом?

– Возможно, – сказала она и не выдержала: – Да, продают!

– И ты об этом знала?

– Я пыталась убедить их не продавать, но он обходится слишком дорого, и они решили продать.

Она вдруг почувствовала себя бесконечно усталой. Она сделала все, что было в ее силах, а он отчитывает ее, как ребенка! Айвор украдкой наблюдал за ней.

– И говорят, что все будет хорошо. – В горле у нее стоял комок. – Они мне обещали.

– Они не собираются вас разлучать? Тебя и детей?

– Нет, они меня заверили совершенно определенно. Разлучать нас не собираются. Все дело исключительно в доме. Он слишком дорогой. Старый, сырой, и так далее… И я вполне могу их понять.

Ее раздражало и смущало то, что Айвор смотрит на нее изучающим взглядом. И она сердито подумала: «Я же все-таки не старая занавеска, которую нужно подлатать! Так что, Айвор, спасибо большое за внимание, и довольно!» Однако