она понятия не имела, каковы на самом деле его мысли. Он явно был раздражен, и ей это было неприятно, и хотелось сказать: «Это не твое дело! Это не твой дом, так что успокойся». Однако же она прекрасно знала, что Шиллинг-Грейндж был когда-то и его домом; знала, как сильно он к этому дому привязан; помнила, как он всегда им помогал – всего лишь трех дней, что прошли с момента его возвращения, хватило, чтобы он волшебным образом успел перечинить всю детскую одежду, а самим детям невероятно поднять настроение.

Клара снова поставила чайник и, когда он закипел, заварила чай. Они сели за стол лицом друг к другу, и, хотя оба молчали, казалось, что они все еще продолжают спорить. Первым нарушил молчание Айвор, как-то невпопад заметив, что их сад выглядит на редкость зеленым (никаким он зеленым не выглядел!), и Кларе стало понятно, что думает он совсем о другом. На лестнице то и дело слышались шаги тех мужчин, они громко топали, разгуливая по всему дому, но она старалась не обращать на это внимания.

– По-моему, вряд ли вас оставят всех вместе. Что-то не похоже, тебе так не кажется?

– Почему ты так говоришь? – Клара высморкалась и помахала рукой с зажатым в ней носовым платком: – Извини, простыла.

– Они наверняка распихают детей по всей округе. Они всегда так делают.

– Все изменилось с тех пор, когда ты был ребенком, – возразила она.

– Не так уж сильно.

– Ну, я-то в любом случае не позволю, чтобы нас разделили, – сказала Клара, но это прозвучало отнюдь не вызывающе дерзко, а скорее капризно, как у рассерженного малыша. Она вспомнила, какие прекрасные дома рисовала в своем воображении, какие ей виделись замечательные места, где дети могли бы отлично расти, развиваться, быть счастливы. Неужели ее сознательно ввели в заблуждение?

– Это все из-за того человека?

– Что именно?

– То, что ты ничего не предприняла, чтобы спасти положение? Это все из-за твоего друга-профессора?

Клара попыталась посмотреть на происходящее с точки зрения Айвора. Он вернулся, услышал, что детский дом собираются продать, и решил, что она ровным счетом ничего не сделала, чтобы это предотвратить. Просто сложил два и два, и у него получилось пять сотен. И все же – это действительно не имело к нему никакого отношения.

– Дело совсем не в этом. Я ничего не стала делать, потому что это не нужно. Все и так будет хорошо. Меня в этом несколько раз заверили. Этот переезд может даже оказаться для нас полезным. Мы все сможем начать сначала.

Айвор чуть не подавился чаем. Но, похоже, фраза «сможем все начать сначала» его убедила.

– Ведь это будет дом, специально построенный для нас! – прибавила она победоносным тоном.

И он опять как-то странно, искоса, на нее глянул.

Она внимательно на него посмотрела, и он тоже посмотрел на нее, и она почувствовала, как ею овладевают прежние чувства. Нет, никуда они не делись и не денутся, черт бы побрал этого Айвора!

– Итак, вы с Руби вернулись домой? – От этого вопроса она никак не могла удержаться.

– Никакой Руби здесь нет, – сказал он и, чтобы у нее не оставалось никаких сомнений, пояснил: – Я один, Клара. – Он помолчал. Допил чай, поставил чашку, посмотрел ей в глаза и прибавил: – В отличие от тебя.

Она моментально воспламенилась:

– А ты думал, я тебя буду дожидаться? – И он, разумеется, тут же взбесился:

– Ничего я не думал и ничего от тебя не жду!

Что-то неправильный тон они взяли. И все получалось как-то неуклюже, неловко. Он весь встопорщился, защищаясь, да и она тоже.

Неужели мы успели так сильно перемениться?

– Но она-то сюда вернется?

– Может, и нет.

– Она во Франции?

– Во Франции? Нет!

Клара ненавидела, когда он так на нее смотрел – как на чужого человека, да еще и весьма ему неприятного.

– С чего бы это ей быть во Франции? – спросил он.

– Я просто подумала… не знаю.

Уехать куда-нибудь в теплые края… Я же просто сложила два и два и получила Сен-Тропез.

– Она, возможно, вернется в Америку, но еще до конца не решила. Ей сейчас есть над чем подумать. Но я, очевидно, в любом случае ее поддержу.

Почему очевидно? Теперь Клара просто кипела от гнева – на себя, на мисс Бриджес, на тех двоих с рулетками, на этого Айвора, ее соседа, такого невыносимо привлекательного, но вдруг совершенно переставшего понимать ее интонации, на Руби, которая попросту вытирает об Айвора ноги. С каких это пор он превратился в коврик у двери?

Раздался негромкий стук, кухонная дверь приоткрылась, и на пороге возникли оба оценщика. Они гнусно ухмылялись, точно некий комедийный дуэт.

– Мы уже закончили, миссус.

Тот, что помоложе, поставил на стол чашки.

– Мы ничего плохого не хотели, миссус. Так что с вашим подручным сами разбирайтесь, – сказал тот, что постарше, и слегка побарабанил пальцами по двери – «та-да!».

До Клары даже не сразу дошло, что они прежде всего оскорбили Айвора. А потом она пришла в такое волнение, что никак не могла взять себя в руки. И лишь когда оценщики ушли, обрушила на Айвора град упреков:

– Ты же не имеешь абсолютно никакого представления о том, сколько усилий я приложила, чтобы здесь остаться! Я сумела максимально урезать наш бюджет, я на всем экономила, я вещи продавала – и каждую мелочь непременно документировала!

Едва это слово вылетело у нее изо рта, как она поняла, что говорить так было ни в коем случае нельзя.

– Документировала? – нехорошо усмехнулся Айвор. – Ах да, у мисс Ньютон всегда документы на первом месте… «Мне нужно привести свои записи в порядок…»

– Я всего лишь хотела сказать, что собрала все доказательства и сэкономила некоторую сумму денег. И все это представила в Совет – но они все равно решили, что лучше нас все-таки переселить куда-нибудь еще. Кстати, может получиться очень даже неплохо. А сражаться с ними и дальше ради самого процесса борьбы я не собираюсь. Ты, похоже, совсем уже ничего обо мне не помнишь, Айвор. Да и ты мне стал теперь почти безразличен – ведь ты… меня предал!

Она уже плакала, не скрываясь. Но Айвор успел вскочить первым и ринулся к задней двери. И Кларе захотелось, чтобы сию же минуту земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее.

Глава тридцать седьмая

Статья для «Шиллинг-Грейндж ньюз»,март 1950 г.

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО ОБОЙЩИКА

Мартовские иды доказали, что детям из Шиллинг-Грейнджа нечего опасаться, ведь их любимый сосед Айвор Дилани, по которому они так скучали, снова в Лавенхэме. Он вернулся в минувшее воскресенье после целых шести месяцев отсутствия, и никто не знает, ни где он был, ни куда теперь собирается. Но мы счастливы, что сейчас он дома, с нами.

С возвращением, Айвор!

Кларе захотелось смять газету в комок и засунуть себе в