к обморокам она не страдала, но на этот раз случилось нечто совсем уж необычное, да к тому же… Неужели Айвор действительно здесь? Уж не привиделся ли он ей? Может, у нее уже галлюцинации начались? Может, ничего этого вовсе и не было? Питер мыл пол. Клара стряхнула с себя плед, встала и почувствовала, что голова у нее все еще немного кружится. Она постучалась в дверь гостиной – впервые в жизни! – и кто-то крикнул оттуда: «Входите!» Она вошла, но по-прежнему не была уверена, что открывшаяся ее глазам картина вполне реальна. Анита лежала на диване, блузка на ней была расстегнута, а сама она прижимала к груди крупного лысого младенца. Вокруг них суетился доктор Кардью.

Он резко обернулся, когда Клара вошла, и посмотрел на нее сияющими глазами. Она подумала, что никогда еще не видела его таким обычным, таким человечным, и вдруг поняла: значит, все так и есть? И ее вдруг охватил тот же ужас, как и во время рождения ребенка.

– Извини, Клара, что я доставила тебе столько хлопот.

– Какие там хлопоты! – Она все еще дрожала. Да что с ней такое? Анита выглядела очень усталой и одновременно сияющей; она была как солнце и гроза – щеки румяные, глаза блестят.

– Вы уже познакомились с Хауардом Кардью? Мы назовем его так в честь отца Аниты.

Когда в гостиную вошла Ивлин с чайным подносом, она показалась Кларе совсем взрослой. Это был никакой уже не ребенок – словно Ивлин разом удалось перескочить через десяток лет.

– А насчет второго имени мы хотим спросить нашу акушерку.

Нашу акушерку?

Ивлин вспыхнула, задумалась на минутку и сообщила, что имя Джеффри всегда казалось ей просто сказочным.

Клара смотрела на них во все глаза и все пыталась понять, не разыгрывают ли они ее. Или, может, это ей снится? Вот она проснется и окажется у себя на кухне – будет поджидать Аниту, обещавшую принести немного слив…

– Как вы находите, Клара, Хауард Джеффри Кардью – хорошо звучит? – спросил доктор Кардью.

– Очень. Он и сам такой красивый! – Клара сказала именно то, что от нее и ожидали. На самом деле ей казалось, что это просто удивительно, как у такой красивой пары мог родиться этот сердитый алый шар. У него, правда, были чудесные ресницы и славные бровки – забавно, что у такого младенца уже есть настоящие брови! – но если дать ему сигару, то покажется (и как это Анита и доктор до сих пор этого не поняли?), что они пеленают крошечного Уинстона Черчилля!

Клара решила, что не стоит спрашивать, действительно ли Айвор там был или он ей просто привиделся. Она сосредоточилась на изучении крошечного личика ребенка, его цепких кулачков и темных глазок.

Ей хотелось воскликнуть, подобно Черчиллю: «Мы не отдадим им ни пяди наших берегов!» – но она догадывалась, что такого они ей не простят. Вместо этого она сказала:

– У него такой вид, словно он все это уже видел раньше.

– А может, и видел, – с умным видом кивнула Ивлин.

Прибыла сестра Грейс, присоединилась к всеобщей суете и стала помогать Ивлин готовить для всех чай. Энергичная монахиня в подобных ситуациях была идеальной помощницей. Затем из тележки Джойс были убраны газеты, все еще ожидавшие доставки, их стопкой сложили на тротуаре, а в тележку погрузили Аниту и завернутого в одеяло Хауарда и повезли их домой.

Эта сцена показалась Кларе почти библейской. Такого она и представить себе не могла. Три Волхва, появляющиеся сразу после рождения ребенка. Она даже тихонько усмехнулась: скорее уж три комика!

У Айвора в мастерской горел свет. Значит, тогда действительно был Айвор?

Клара извинилась и вышла на крыльцо. Ивлин и сестра Грейс были погружены в обсуждение родов. Решив, что приводить себя в порядок особого смысла не имеет – прежде всего она должна знать, – Клара потихоньку двинулась в сторону мастерской. Голова у нее все еще слегка кружилась, и она все повторяла себе: «Не будь такой легковерной дурой! Он всего лишь мужчина!»

Пег сидела у Айвора на коленях. Рита обнимала его за шею. Морин – когда это она успела сюда попасть? – Питер и близнецы в волнении толпились вокруг него, точно муравьи на пледе во время пикника. Нет уж, думала Клара, так быстро я тебя не прощу! За полгода ни одного словечка! Даже за целых семь месяцев! Интересно, как ты, черт побери, это объяснишь? Билли с жаром рассказывал Айвору, как сумел обойти сразу троих нападающих и двоих защитников и повел мяч прямиком… и вдруг умолк, заметив Клару.

Все остальные тоже посмотрели на нее.

– Айвор приехал! – пискнула Рита.

– Уж это-то я вижу! – Слезы так и брызнули у Клары из глаз, и она торопливо их вытерла, проклиная свою несдержанность: Господи-ты-боже-мой.

Но где же тогда эта его Руби? Эта изысканная женщина-обманка, которую Клара видела лишь однажды и накоротке, но которая прямо-таки впечаталась в ее память.

– Здравствуй, Клара, – тихо сказал Айвор.

И никаких признаков ни его жены Руби, ни какой бы то ни было другой женщины. Видимо, он все-таки приехал один.

– Ничего себе денек выдался! Как раз к возвращению… – улыбнулся он.

– Ага, – сказала Клара, чихнула и тут же увидела Стеллу, сидевшую на стопке одежды. Значит, даже их кошка явилась засвидетельствовать ему свое почтение! Да этот Айвор – прямо какой-то сказочный дудочник-крысолов!

– Я еще на вокзале заметил, что доктор Кардью и Питер в вашу сторону побежали, и решил… что кто-то из вас ранен или что-нибудь в этом роде. А оказалось, что на свет появился новый житель Лавенхэма!

«Но что же все-таки насчет Руби, еще одной новой жительницы? – с тоской думала Клара. – Она-то где?»

Дети что-то рассказывали Айвору, перебивая друг друга. Рита хвасталась своими успехами в музыке.

– Миссис Кардью говорит, что я уже играю лучше, чем она. А еще она говорит, что я стану украшением «Фестиваля Британии»…

– Ты, значит, на «Фестиваль Британии» собралась? – сказал Айвор.

Клара нетерпеливо пригладила Рите волосы, и тут вмешалась Джойс, которая терпеть не могла, когда Рита так долго солировала.

– А что случилось с вашей рукой, мистер? – спросила она. – Куда она делась?

– Делась? – Айвор, изобразив удивление, похлопал себя по пустому рукаву. – А ведь еще утром на месте была!

Джойс сперва растерялась, потом широко улыбнулась.

– Вы ведь шутите, правда, мистер? Что же все-таки с вами случилось?

– Шшш, Джойс, помолчи, – сказала Клара. – Это невежливо.

– Боюсь, ее ветром сдуло, – улыбнулся Айвор. Он всегда был честен с детьми, как и они с ним. Наверное, это одна из причин того, что они так его любят, думала Клара. Она ведь тоже старалась быть с ними честной, но ей зачастую приходилось разрываться между необходимостью быть честной или солгать, проявив доброту. У Айвора подобных сомнений не возникало