— Ты и с виду, того… респектабельный… Пузо уже есть,еще чуток отрастишь — и полный порядок, щеки надо бы до плеч, но ужесейчас смотришься солидно. Больше слушаешь, чем ляпаешь языком, как коровахвостом. А пока молчишь, все думают, что умный… Ладно, мы с этим решили, ты неспорь, у скифов что… дисциплина, во!.. Ты давай еще раз обоснуй доктрину… какоея слово ввернул, а?..

Крылов спросил нетерпеливо:

— Что за доктрина?

— Мы все хотим втоптать в землю этих дебилов, верно?Верно. Но надо базу подвести, базу! А то как собаки, чувствуем, даже понимаем,а выговорить не можем.

Крылов поерзал, передвинулся вместе со стулом дальше в тень,отпил пива и только тогда заговорил, видя, что все, устав его дожидаться,вот-вот заговорят между собой:

— Я думаю, никто не будет оспаривать тот факт, что природавыпускает особи любого вида, в том числе и человека, в… скажем, ассортименте.Основная масса в серединке, а по краям — крайности. Самые высокие и самыенизкие по росту, самые толстые и самые худые, самые умные и самые тупые… и такдалее. То, что в серединке, мы и считаем нормой человечества. По нему и кроимцивилизацию, это большинство создает законы, диктует моду, строит, копает,воюет и прочее.

— Переходи к выводам, — предложил нетерпеливыйKlm.

— А вывод прост, — ответил Крыловневозмутимо. — То же самое относится и к моральным устоям. На однойкрайности — подвижники, альтруисты. Которые ничего для себя, а все длячеловечества, а на другой — вся та мразь, отбросы, извращенцы, тот брак,что не в состоянии жить нормальной жизнью нормального общества, а всегда будетнарушать законы. Их невозможно исправить: природа, как я уже говорил, выпускаетширокий ассортимент, чтобы крайности гибли, а наиболее здоровые давалипотомство, улучшали род людской. Сейчас эти крайности не гибнут из-за нашейдурацкой морали, что спасает жизни всем ублюдкам, уродам, дебилам,преступникам. Мы идем против законов природы, за что уже начинаемрасплачиваться: вот-вот генетическое загрязнение вида гомо сапиенс станетнеотвратимым!.. Ладно-ладно, Тор уже зубами скрипит! Он из тех, кто сразузаглядывает в конец книги. Так вот я предлагаю занести в нашу Заповедь Скифапункт, что брак рода человеческого следует уничтожать. Ессно, на стадиибеременности. А что проскочит, такое будет случаться часто, то будем убиратьуже в родильных домах. Третий этап — окончательная зачистка. Это уже средивзрослых особей. Ведь кто-то, родившись здоровым и сильным, может не простоспиться, а стать неисправимым наркоманом, извращенцем, маньяком. Этих тоже надобудет зачищать, оставляя сынов Скифа народом чистым и здоровым.

Дотоле молчавший Матросов в задумчивости побарабанилпальцами по столу.

— Идея здравая, хотя тебе придется выслушать… и потомдолго терпеть вопли о фашизме, евгенизме и человеконенавистничестве. Как будтожелание сделать род людской здоровым и красивым есть человеконенавистничество,зато создание условий для его загрязнения извращенцами и спидоносцами —любовь к человеку!

— Не так, — ядовито поправил Раб Божий.

— А как?

— Любовь к простому человеку, — подчеркнул РабБожий. — Это очень важно! Ведь не зря же наши политики… вон даже умнейшиемичуринцы! — посещают футбол или хоккей. Чтоб, значит, завоевать любовьпростого человека. Ведь проще футбольного фаната разве что червяк, да и у того,говорят, уже обнаружили проблески интеллекта.

Крылов отмахнулся:

— Не перебивай, сам перебьюсь. Так о чем я?

— О зачистках, — сказал Klm с уважением. —Костя, а правда, что ты был в какой-то группе коммандос?

— Брехня, — ответил Крылов с удовольствием,улыбнулся таинственно и подвигал плечами, словно поправлял ременьгранатомета. — Я же философ.

— Ладно, тогда ответь, философ. Где грань междуздоровым и больным? И второй вопрос: кто проводить эту грань будет?

Крылов поморщился:

— Это два вопроса, которыми всегда торпедируют любоеначинание… Как будто не видно каждому, где человек здоровый, а где неизлечимобольной наркоман-дебил!.. Но ты прав. Трудности начинаются не с ними, а сполуздоровыми. Куда их отнести? Можно, конечно, отложить это юристам, чтобыподобрали формулировки, но мы же знаем, что такое поручить юристам… Но вотвариант: выделить ежегодную квоту на зачистку в роде человеческом энного числанеизлечимо больных или рецидивистов. Сто, тысячу или десять тысяч — этоневажно. Главное — что все будут об этом знать, будут страшиться попасть вих число. Сперва от страха, а потом быть здоровым войдет в моду.

— Наши юристы сами потащат нас в Международныйсуд, — сказал Гаврилов зло. — Сами же, сволочи, и потащат!

— Да? — удивился Крылов. — А это еще чтотакое за Международный суд? Мы, скифы, его учреждали? Нет?.. Ну так пусть икатится он со своим липовым международным статусом. Вообще давайте посмотрим навещи здраво. И вспомним, как это начиналось… Однажды первобытные люди началижить обществом. Злобных и неуживчивых изгоняли. Оставались те, кто уживался в обществе,принимал его законы. А законы в обществе, подавляя в чем-то свободуиндивидуума, повышали выживаемость общества в целом. Общество людейразрасталось, люди стали доминирующим видом на всей планете. И везде, куда быни поселялись, из своего круга выбирали самых сильных, чтобы те охранялиобщество. Ведь биология вида такова, что, несмотря на прополку, в каждомпоколении рождается все тот же процент сумасшедших, злобных, склонных квспышкам немотивированного насилия… Все шло нормально, все срабатывало, когдапрополка эта велась… Но вот созданная людьми власть для защиты этих же людейпостепенно сумела обособиться, начала вести себя от людей независимо, а вотношении преступников и всякого человеческого мусора вообще выработаластранную линию, именуемую современной юриспруденцией. То есть, если народ,создавший эту власть для себя, для своей защиты, кричит, что преступников надоказнить, то эта власть важно вещает в ответ нечто о гуманности, о сверхценностилюбой жизни, даже сорняка, сверхценности любого мусора. Даже о том, что мусортоже имеет право жить и существовать… Более того, пользоваться всеми правами,что и культурное растение…

Тор прервал:

— А у нас, скифов, власть и народ — одно. Верно?

— Верно, — ответил Крылов. — Только тогданарод силен. Мы будем, как власть, везде и всюду примитивно и понятно каждомучеловеку из народа защищать скифов. За каждого убитого скифа убивать троих, ато и пятерых… предполагаемых противников. Из-за чего русские, попадая в любуюстрану, тут же стараются отказаться от своей русскости? Это курды и через стоили пятьсот лет — курды в любой стране, а русские уже через поколение незнают русского языка. Да все потому, что русским быть — позорно,беззащитно, невыгодно. Выгоднее примкнуть к любой нации, которую правительствои военные силы защищают. Так это было?

— И есть, — буркнул Гаврилов. — Нет ничегобеззащитнее на свете, чем быть русским.