Дед медленно покачал головой:

— Даже простенький человек понимает, что долгая жизньне всегда есть лучшая жизнь. А некоторые из этих простеньких хоть раз в жизнимогут… хоть на закате… Костя, истина в том, что молодые могут умереть,старые — должны! Так вот если это все равно неизбежно, то надо это сделатьс пользой.

— Дед, — воскликнул Крылов, — какая тебепольза?

Дед тонко улыбнулся:

— В смерти есть своя выгода: оставшиеся в живых тут женачинают нас хвалить, лишь потому, что мы уже мертвы. Может быть, я хочу какможно скорее услышать эти похвалы!.. Ладно, Костя, есть польза для тебя… неделай большие глаза, я же понимаю, как вы в соседней комнате стараетесь нешуметь, мои пуританские ухи не оскорбить… но и польза для общества, в которомтебе жить. А это общество… тоже я.

Крылов выхватил из дедовой руки листки, смял, бросил вкорзину. Потом быстро достал, порвал, отнес в туалет. Слышно было, как зашумеласпускаемая вода.

— Поздно, — сказал дед. — Идеи… можно убитьтолько другими идеями!

Он захохотал победно, но закашлялся, схватился обеими рукамиза грудь. Лицо побледнело. Костя торопливо обнял, свободной рукой начал гладитьпо загривку, помассировал шею. Лицо вообще посинело, из горла вырвался хрип,затем дед судорожно вздохнул, грудь поднялась, синева ушла, уступив местопривычно коричневому оттенку кожи.

— Два раза не живут, — прошептал он, — амного таких, что и одного раза прожить не умеют… Я вроде бы жил не премудрымпескарем, от жизни не прятался.

— Дед, — сказал Крылов нервно, — ты и сейчасорел. Только не маши крыльями, не маши!

Он отвел деда в его комнату. Там пахло лекарствами, а когдараспахнул окно, с улицы ворвался грохот. С этой стороны под окнами проходиладорога, там несутся тысячи легковушек, тяжелые трейлеры, весь дом вибрирует, настолах звенит посуда. Жильцы от шума отгораживались окнами с тройными стеклами,стеклопакетами, тяжелыми плотными шторами, забивали окна герметически, а дляочистки воздуха ставили кондиционеры, но все равно тяжелый гул воспринималсяесли не ушами, то кровью, организм все равно слышал, спал беспокойно, а сныбыли тяжелыми.

Даже с его стороны дверь на балкон можно открыть разве чтотолько в глубокую ночь. Правда, и тогда часто проносятся тяжелые трейлеры, чтовезут в Москву наркотики, слегка прикрытые какими-нибудь товарами.

Дед заснул или задремал, у него не поймешь, Крылов вернулсяк компу, поработал, отправил. Про запас всегда были кое-какие наработки начерный день. Начальство на службе не заметило, что побывал в отключке, а теперьлежит с перебитыми ребрами: файлы подчистил, подправил, кликнул на «отослать»,а сам потащился на кухню. В прихожей взглянул в зеркало.

Хорош, хорош… Правда, кровоподтеки из черных сменилисьнездоровой желтизной. Он похож сейчас на больного гепатитом.

Все-таки, сказал себе со стесненным сердцем, для нас этоигра, ролевуха, лучшая из RPG. И вот уже началось: за ролевуху морду бьют,ребра крушат. И хотя скифскими сайтами Интернет уже пестрит, при ДЭЗахобразовались кружки, а в подвалах собираются крутые ребята, качаются, куют изпластин железа мечи… но все-таки пока никто не шелохнул пальцем, чтобы как-тоузаконить, упорядочить, зарегистрировать.

Сказывалось всегдашнее отвращение интеллигента к канцелярии,бюрократии, к тесным душным коридорам. Мы существуем и существуем, повторялсебе Крылов. Важен сам факт, а не признание этого факта каким-то мелким клеркомиз районного управления, что выдаст гербовую бумагу с печатью. О том, что мысуществуем. Как будто для нас это новость!

— Замполит, — сказал он по телефону, — подбросишьдо конторы?.. Нет, не на работу. Пора зарегистрировать нас, полагаю.

— Давно пора, — откликнулся Замполит бодро. —Скажи, когда и куда подъехать!

Бандаж на сломанных ребрах спрятался под рубашкой, а то, чтоКрылов совсем не худенький, сыграло только на руку. Мол, животик, жировыескладки на боках, все толстеем. Даже припухлости на лице, тщательно запудренныеи замазанные Яной, выглядели как простая одутловатость после долгого перепоя.

Замполит гнал машину быстро, срезал повороты, но непопадался: знал, где кто из гаишников стоит сегодня, где будут стоять завтра.Крылов старался не покачиваться на поворотах, больно, даже не глазел посторонам, разве что обратил внимание на гигантский рекламный щит с надписью:«TAMPAX — доставка и установка», с фотоиллюстрацией, как это сделаютприсланные инструкторы.

Замполит, чтобы как-то развеселить, включил радиоприемник,бодрый голос диск-жокея называл модные мелодии, вел переговоры со слушателями,называл модные клипы, разыгрывал лотереи. Был звонок на радио, бодрый голоссказал энергично:

«Добрый день, волна сто три!.. Сегодня нашел бумажник наавтозаправке. В нем была тыща немецких марок, тыща долларов, три тыщи рублей идве кредитные карты на имя Сергея Сидорова. Так вот, я хотел бы передатьогромный, просто огромнейший пламенный привет Сергею, если он сейчас меняслышит. Поставьте ему какую-нибудь веселую песню!»

Замполит подрулил к обшарпанному домику, высадил, извинился,что ждать не сможет, должен быть в трех местах, укатил. Крылов для проверкипопробовал дышать глубже, но между ребер предостерегающе кольнуло.

— Ладно, ладно, — пробормотал он, — толькозаживай быстрее… Мне некогда.

Широкая массивная доска сообщила, что контора по регистрациина втором этаже. Он поднялся по широкой лестнице, дальше длинный угрюмыйкоридор, под стенами старые стулья с облезлыми спинками и сиденьями, по два-тричеловека перед каждой дверью, а перед самой дальней пятеро…

Со стесненным сердцем он понял, что ему именно туда, всегдаполучается почему-то так. К счастью, первые два из очереди вылетели какнамыленные, следующая баба просидела довольно долго, вышла злая, красная, еечуть не сбил с ног в дверях нервный интеллигент, Крылов сквозь плотно закрытуюдверь слышал его возмущенное блеянье.

Последний перед Крыловым улыбнулся ему сочувствующе:

— Потерпи, я быстро. Мне только печать шлепнуть, всеуже сделано… Я вижу, ты в крутой разборке побывал.

— Пришлось, — пробормотал Крылов.

— У нас тоже было, — сообщил мужикдоверительно. — До стрельбы доходило. Но мы отстояли домик… Теперь это нашофис! Представляешь, шесть этажей, с видом на Красную площадь…

Интеллигент выскочил, мужик оборвал себя на полуслове,подтянулся, исчез за дверью. Пробыл он, как и обещал, недолго, но, когдавыходил, Крылов видел, как вытянулось его лицо и подобрались губы. Видать, дажездесь могли остановить его победное продвижение, ведь здание с выходом наКрасную площадь — лакомый кусок как для мафии, так и для правительства,что тоже мафия, только послабее…