Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если судить по двум начальным строкам, в основе «Послания» Маяковского – четырёхстопный амфибрахий, в стопы которого иногда прибавляются безударные слоги, иногда же безударные слоги этого амфибрахия заменяются паузами. Например, в строке 3 «лишние» слоги берём в квадратные скобки:
Перед нами четырёхударный акцентный стих, выстроенный на базе амфибрахия, который разнообразят и осложняют дополнительные слоги или паузы. Эта о т к р ы т о с т ь м е т р а ведёт к тому, что на первый план выдвигается не метрическая схема, не композиционный костяк, как то было в классическом стихе, а слово или, вернее, словосочетание. Нужно Маяковскому поставить в строку целый большой оборот казённо-разговорной речи из обихода профсоюзного собрания: «У меня деловое предложение», – он его и ставит, и оборот этот просторно располагается в строке открытого метра, приобретая черты амфибрахия. Стих Маяковского называют а к ц е н т н ы м, потому что главную роль в нём играют мощные акценты, сильно подчёркнутые ударные слоги. Именно они – организующее начало стиха, они создают его ритмическую основу.
Такова одна из важнейших форм новой ритмики, акцентная. Как видим, она далеко ушла от пушкинского классического метра. Число ритмических факторов резко уменьшилось, зато те, которые сохранились, стали гораздо более выразительными, взятые по отдельности: ударные слоги, рифменные окончания, концевые паузы.
Ритм Маяковского – один из видов нового ритма. В нём над всеми другими элементами преобладают акценты и рифмы, а ведёт это к преобладанию живой разговорной или ораторской речи над метрической схемой. Открытия Маяковского развивались в стихах Н. Асеева, С. Кирсанова и поэтов более молодого поколения.
Другое направление развивают ритмические новшества Блока, создавшего, как мы уже видели, стихи, которые, казалось бы, освобождены от внешних признаков метрического ритма. В таких стихах может выдвинуться на передний план ритм строфический и синтаксический – сходные по своему построению строфы и фразы отодвигают прочие элементы ритмической лестницы. Например, у М. Кузмина в его «Александрийских песнях» (1905–1908):
Если б я был древним полководцем,
покорил бы я Ефиопию и Персов,
свергнул бы я фараона,
построил бы себе пирамиду
выше Хеопса,
и стал бы
славнее всех живущих в Египте!
………………………….
Если б я был вторым Антиноем,
утопившимся в священном Ниле, –
я бы всех сводил с ума красотою,
при жизни мне были б воздвигнуты храмы,
и стал бы
сильнее всех живущих в Египте.
Если б я был мудрецом великим,
прожил бы я все свои деньги,
отказался бы от мест и занятий,
сторожил бы чужие огороды –
и стал бы
свободней всех живущих в Египте.
Если б я был твоим рабом последним,
сидел бы я в подземелье
и видел бы раз в год или два года
золотой узор твоих сандалий,
когда ты случайно мимо темниц проходишь,
и стал бы
счастливей всех живущих в Египте.
Разберёмся, на чём основана ритмичность этого стихотворения. Прежде всего на ритме одинаковых по строению строф и фраз. Каждая строфа – это целостная фраза, имеющая такую конструкцию: «Если б я был (тем-то), я (делал бы то-то) и стал бы (таким-то)».
Каждая строфа имеет одинаковое начало: «Если б я был…» и одинаковый конец: «…и стал бы … всех живущих в Египте».
Первая и последняя строфы имеют по 7, средние – по 6 строк.
А как насчёт силлабического ритма? Сравним число слогов в строках разных строф:
Как видим, равное число слогов имеют только два последних стиха каждой строфы и почти равное – первые стихи. Остальные – расходятся.
Метрика? Построим схему одной строфы, последней:
Нет, метрической закономерности здесь не установишь. Её нет. Однако напишем эту же последнюю строфу без разбивки на строки, как прозу, – исчезнет ли стих?
«Если б я был рабом твоим последним, сидел бы я в подземелье и видел бы раз в год или два года золотой узор твоих сандалий, когда ты случайно мимо темниц проходишь, и стал бы счастливей всех живущих в Египте».
Стих не исчез. Его поддерживает ещё одна ритмическая закономерность, которую мы первоначально проглядели: все строки имеют женское окончание. Стих бы исчез, если бы мы сняли этот ритм и так преобразовали кузминскую строфу:
«Если б я был твоим последним рабом, сидел бы я в подземелье и видел бы раз или два раза в год золотой узор твоих сандалий, когда ты случайно проходишь мимо темниц…»
Вернёмся к нашей лестнице. В стихотворении М. Кузмина мы видим ритм на уровне следующих ступеней: 10-й (строфы), 9-й (синтаксис), 5-й (концевые паузы), 2-й (концевые ударения). А для того чтобы восполнить отсутствие самого главного, то есть метрического ритма (ступень 1), резко усилены ритмы 10-й и 9-й ступеней.
У Кузмина ритмическая организация стиха противоположна той, которую мы видим у Маяковского. У Маяковского усилены ступени 1 и 3. У Кузмина – ступени 10, 9 и 2. Те ступени, которые так энергично подчеркнуты у Маяковского, у Кузмина отсутствуют. Ступени, на которых строится ритм Кузмина, Маяковский игнорирует.
Направление Кузмина ведёт к современному свободному стиху, верлибру – стиху, который лишён метрической основы ритма.
Вот один из примеров верлибра. Евгений Винокуров включил в сборник «Музыка» (1964) стихотворение под заглавием «Моими глазами»:
Я весь умру. Всерьез и бесповоротно.
Я умру действительно.
Я не перейду в травы, в цветы,
в жучков. От меня ничего
не останется. Я не буду участвовать
в круговороте природы.
Зачем обольщаться? Прах,
оставшийся после меня, – это не я.
Лгут все поэты! Надо быть
беспощадным. «Ничто» – вот что
будет лежать под холмиком
на Ваганькове.
Ты придешь, опираясь на зонтик,
ты постоишь над холмиком,
под которым лежит «Ничто»,
потом вытрешь слезу…
Но мальчик, прочитавший
мое стихотворенье,
взглянет на мир
моими глазами.
Конечно,
