Медленно поднялась и подошла к подоконнику, распахнула шторы. Охранники тут же метнулись ко мне, но я их быстро остановила, роняя убедительные слова:

— Из окна выбрасываться не собираюсь, просто хочу полюбоваться на то, как заходит солнце.

Солдаты кивнули и сделали шаг назад. Я обреченно вздохнула и облокотилась на подоконник, устремив взгляд вдаль.

Наблюдала, как багровый солнечный диск погружается в раскаленную гладь горизонта, а вместе с ним тонули мои планы на жизнь, цели, желания.

Всегда верила в то, что каждому из нас уготована своя судьба — жизненный путь, который мы должны пройти. Но сейчас ничего не понимала. Если то, что со мной происходит, и есть моя судьба, то в чем вообще смысл жизни? В мучениях?

Эльгот — жестокий мир. Не мой мир. За каким лядом боги решили отправить меня именно сюда, никак не удавалось уразуметь. Так же, как и то, для чего они свели меня с повелителем Стиаи.

Сердце ныло от пульсирующей в нем острой боли.

Неужели боги хотели, чтобы я его спасла? Я? Самая обычная землянка? Но как? Даже себя — и то спасти не могу.

Что ж, если таков и был план богов, то они, похоже, просчитались — не на ту сделали свои ставки.

Зегир

В полудреме Зегир слышал чьи-то осторожные шаги и, кажется, чувствовал магию драконьей метки, но не поверил своим ощущениям, списав их на самые обыкновенные галлюцинации. Несколько дней без воды и еды, и не такое привидится. Поэтому подмял под голову сено и опустил налитые сталью веки. Силы нужно беречь, накапливать. Дракон знал, что в скором времени они ему понадобятся, чтобы выбраться отсюда. Хотя не раз ловил себя на мысли, что не стоит идти на столь крайние меры. Ведь слова принца эрийского — не есть несокрушимая истина. После тщательного расследования стражи порядка поймут, что герцог ни при чем, и все уладится. Побег ничего не решит, наоборот — усугубит ситуацию.

Упорядоченные мысли Зегира внезапно улетучились, когда дракон уловил знакомый женский аромат. Ее аромат. Керрилон мысленно влепил себе пощечину, но на локте все же поднялся, открыл глаза и увидел какую-то служанку. Постойте-постойте, у девушки светло-рыжие волосы, хрупкая, как и у леди Ювиэль, фигурка, молочная бархатная кожа — такой точно у прислуги не может быть.

Когда стражники отпустили ночную "гостью", указав той на выход, Зегир почуял огненную магию, крохотной искоркой бьющуюся внутри девушки. Она! Это его Наилия!! Стоило дракону осознать это, как рыжеволосая лже-служанка тенью проскользнула между мужчин и кинулась к нему. Зегир потянулся ей навстречу, даже коснулся кончиков ее бархатных пальчиков, но эти эрийские ублюдки отшвырнули его малышку, как какую-то куклу. Зверь, все это время спящий глубоко внутри, пробудился, вырываясь утробным рыком из груди Керрилона. Он был готов разломать металлические прутья и отгрызть головы стражникам, прикоснувшимся к его сокровищу, но эти мерзавцы вырубили его сонными чарами.

Очнулся Зегир резко от скрипа железных петель и вскочил на ноги, чувствуя, как ноют мышцы во всем теле. Сколько же он пролежал под действием чар на этом траклитовом полу?! Герцог прислушался к внутренним ощущениям, они говорили, что пролетела целая ночь и на поверхности уже светало.

— Доброе утро, — темноту камеры разрезал противный голос принца.

Мужчина вошел внутрь, за ним в крохотное помещение ввалились двое стражников, еще несколько оккупировали дверной проход. Зегир хмыкнул.

— К чему этот парад? — спросил он.

Золотые глаза сверкнули ненавистью. Его Высочество кивнул охране, и бугаи, схватив герцога за руки, прижали того к холодной стене. Камень царапал кожу спины. С губ воина, на которых запеклась кровь, слетел рык. Он оскалился, как хищник, глядя прямо в глаза эрийского отпрыска. Ящер Зегира метался внутри, пытаясь освободиться. Последнее, что видел глупый змей, было отчаяние на лице Наилии. Зверь рвался к ней.

Пока герцог пытался утихомирить свою магическую ипостась, ему в солнечное сплетение прилетел стальной кулак принца, потом еще, и еще один, напрочь выбивая воздух из легких.

Ублюдок встряхнул рукой и позвал стражей. На его смазливом личике появилась ядовитая улыбка.

— Это только начало, — ухмыльнулся он и окутал свои кулаки раскаленной магической сталью.

Стражники повторили заклинание за Его Высочеством и приняли боевые стойки.

Эрийский отпрыск слово свое сдержал. Началось избиение. Удары сыпались отовсюду, отпечатываясь по всему телу. Единственное, чего не трогали мерзавцы, так это лицо заключенного. Сие могло означать одно — герцога рано или поздно собирались вывести из темницы. Под одеждой повреждений не будет видно, а вот лица не скрыть. Поэтому принц не церемонился с остальными частями тела.

Зегир привык к боли. Настолько, насколько к ней вообще можно привыкнуть. Он мысленно ушел в себя, отрекаясь от реальности, и ждал, когда мучения прекратятся. И они прекратились, правда, ему это стоило нескольких сломанных ребер, вывернутых рук и выбитых коленных чашек.

— Слышал, к тебе прибегала рыженькая, — по ушам герцога резанул язвительный голос отпрыска. — Ну, так она больше не будет создавать мне проблем.

Правитель Стиаи, стараясь не впасть в небытие, пытался ловить каждое слово мучителя.

— Девица уже в экипаже по дороге к себе домой. И ее ждет сюрприз.

Золотые глаза сверкнули в темноте. Принц, вытирая руки, измазанные кровью герцога, о поданное стражником полотенце, отчеканил:

— Скорее всего, ее экипаж никуда не доедет. Путь, который они выбрали, весьма опасен. По слухам, там не раз случались нападения на торговые повозки. Ох уж эти налетчики, жадные на деньги и красивых милых дам.

«Не доедет», — эта мысль эхом прокатилась по закоулкам сознания Зегира. Измученный болью змей Керрилона, которого все это время сдерживали ментальные цепи хозяина, утробно взвыл. Правитель Стиаи ощутил, как трескается одно из звеньев, а потом энергетические путы рвутся в клочья, и дракон выкарабкивается наружу. Герцог пытался строить новые ментальные стены, но ящер рушил их одну за другой.

Кровь в венах воина постепенно закипала, из-под кожи стали вылезать блестящие пластинки, пылающая лазурь герцоговых глаз поглотила радужку, а зрачок стянулся в тонкую, как лезвие ножа, нитку. Начался оборот.

Из медленно увеличивающейся в объемах груди Керрилона вырвался не человеческий, а самый настоящий драконий вой. Его оглушительная мощь заставила содрогнуться весь дворец. С потолка посыпалась каменная крошка, стены задрожали.

Обычная магия на драконов не действовала, как и магия эрийцев, поэтому принц, поджав хвост, с быстротой ужаленной в зад собаки помчался прочь. Его примеру последовала и стража.

Зегир сгорал изнутри. Ему казалось, что каждый нерв в его теле рвется на мелкие куски, пронзая раз за разом новой волной острой боли, а кровь превращается в раскаленную лаву. Человеческая половина воина осознавала, что если он не выйдет отсюда, то дракон разрушит темницу и преступники, заключенные в ней, выберутся на свободу. Правитель Стиаи не мог этого допустить. Усилием воли поволок дрожащие ноги к выходу.