— А по-моему, совсем.

Я фыркнула и одновременно помахала подбежавшей к кромке застывшего озера виконтессе. Женщина попыталась пройти к нам, но я скрестила перед собой руки в запрещающем жесте и крикнула охрипшим (или заледеневшим?) голосом:

— Мы уже выходим! Оставайтесь там!

Потом выкарабкалась из проруби на ледяную поверхность озера — а сделать это было совсем не просто, потому что ни рук, ни ног уже не чувствовала, от слова совсем, и проследила за Оливией, проделавшей тот же трюк.

— У леди Эгрет дар. Она сразу распознает ложь. К тому же есть вероятность, что она слышала наши исповеди.

— Какой еще дар? — громко стуча зубами, прохрипела подруга и обняла себя руками, из чего стало понятно, что она, как и я, промерзла до мозга костей. Мы обе начали растирать ладошками свои плечи.

— Точно не знаю. Но что-то наподобие ясновидения, — едва слышно прохрипела я, ощущая, что вот-вот потеряю голос, и медленно, потому что мышцы тела отказывались слушаться команды мозга, пошлепала к берегу.

Виконтесса, не сказав ни слова, помогла нам не только одеться но и добраться до замка. Простеньким огненным заклинанием она растапливала перед нами сугробы, чтобы шагать было легче.

Потом затащила нас в пустой кабинет целителя. Откуда у нее имелся ключ и где был сам старик, — мы спросить не осмелились, да и не до этого как-то было. Зуб на зуб не попадал, и мозг промерз настолько, что отказывался работать. Я даже не могла дотянуться до своей огненной силы, которая бы вмиг согрела нас с Оливией своими шелковыми языками пламени.

Наставница буквально на несколько минут оставила нас одних и вернулась с шерстяными покрывалами. Затем с ловкостью и стремительной скоростью, напоминающими действия седобородого хозяина кабинета, приготовила травяной отвар, до краев наполнила им две глиняные пузатые кружки и протянула нам.

Мы с Оливией вытащили руки из-под пледов, которыми были укутаны как гусеницы коконом, и приняли душистый чай. Он был горячим, и мои ладони пронзили тысячи невидимых игл. Кожу стало неприятно покалывать, но я даже не сморщилась, полагая, что то был лишь побочный эффект от постепенного согревания моего тела, и пригубила из кружки.

— Эх, девочки, чем же вы думали? — Леди Эгрет выдохнула с сожалением и отошла к настенным полкам. Подол ее зимнего платья, снег на котором уже растаял, отемнив плотную ткань, оставлял мокрый след на сером камне пола.

Ее вопрос, естественно, был риторическим. Потому что тут и ежу понятно — думали мы с Оливией головами. Однако руководили нами безысходность и нехватка времени. Ведь пока мы думаем, герцог Керрилон гниет в темнице, а шанс спасти его все быстрее ускользает от нас.

Виконтесса не могла знать всех причин, побудивших нас, подобно скрючившимся от яда больным, что отыскали противоядие в глубинах замерзшего озера, отодвинуть в сторону все страхи и попрыгать в оледеневшую воду, чтобы найти ответы на очень-очень важные для себя вопросы.

Не сделай мы этого, так и остались бы в полнейшей неизвестности о злодеяниях, которые проворачивает тайное общество на виду у всех, прямо перед нашими носами. Эта темная организация оперирует тяжелой артиллерией грязных методов: игрой на людских страхах, шантажом.

Правда, они не догадываются, что если надавить на человеческую волю с такой силой, как это делают они, то та может выпихнуть разум за грань, где ослабевает инстинкт самосохранения, вбитый в цепи нашего ДНК, где страх больше не парализует. Наоборот, как вода подпитывает иссушенный жарой кактус, так и нас подпитывают отвага, решительность, открываются глаза на простую истину — побеждает тот, кто не сдается до последнего.

Виконтесса не могла знать всего этого или… все же могла?

Леди Эгерт каким-то странным образом, который я списала на дар ясновидения, узнала о черной реке, рассекающей лабиринт забытых богов, потому накануне испытания и заставила нас купаться в озере в горах Азорана, чтобы мы потом смогли пройти через эту реку. До сих пор помню, как чернявая слизь расступалась передо мной и Арисой и как она обжигала нежную кожу невест, не окунувшихся в священных водах.

Стоп. А что если леди Эгрет — приспешница тайного общества? Правда, зачем ей тогда нам помогать? Вопрос.

Вскинула настороженный взгляд на загадочную женщину, шелестящую страницами пыльного фолианта, который она сняла с верхней полки стеллажа и сейчас жадно просматривала, уместив книгу поверх разбросанных на столе бумаг. Тихонечко вдохнула тонкий сладковатый аромат отвара в кружке и неожиданно для самой себя выпалила:

— Вы за нами следили?

Шелест страниц прекратился. Женщина подняла глаза.

— Я выпускала полетать свою пташку на заднем дворе, когда заметила вас, юркнувших в проделанную магией дыру в каменной стене забора. Интуиция шепнула: «Иди». И я последовала за вами.

— Значит, вы все слышали? — хриплым голосом спросила Оливия и угрюмо посмотрела на виконтессу.

Магесса сверкнула глазами.

— Слышала.

Подружка судорожно икнула. На ее порозовевшем от согревающего чая личике отразился едва заметный страх. Тонкие пальчики с силой вцепились в кружку.

Я перевела взгляд с застывшей Оливии на виконтессу и не удержалась от грызущего изнутри вопроса.

— Вы — одна из них?

Аккуратная бровь наставницы взметнулась вверх.

— Нет.

И женщина зашелестела страницами.

Нет? Тогда откуда такое спокойствие? Разве не должна она сейчас излучать волнение и страх, как это было с Оливией и со мной, когда мы попали в капкан тайного общества. Эта дама вообще нормальная?

Я наблюдала, как ее сосредоточенный взгляд скользит по пожелтевшим страницам, и размышляла. Мысли крутились в голове, сталкивались друг с другом, переплетались, а потом меня осенило, и я выдала в сердцах:

— Вы все это время знали. Знали, ведь так?!

Леди ответила, не отрывая глаз от книги.

— Догадывалась.

— Д-д-догадывались? — заикнулась Оливия.

— Именно так, — сдержанно подтвердила магесса.

— И ничего не сделали?! — возмутилась я.

Виконтесса резко захлопнула книгу и вскинула глаза. Взгляд карих глаз пронзил остро, мои руки дрогнули и чуть не выронили кружку.

— А что я могла?

В ее бархатном голосе не было слышно ни капли сожаления, страха или отчаяния. Вопрос был серьезным, сухим, у него не было подтекста.

И вправду, что она могла сделать?

Наша собеседница хмыкнула, так и не дождавшись от нас ответа, и убрала фолиант обратно на верхнюю полку. Развернулась и, переводя тяжелый взгляд с Оливии на меня, сдержанно произнесла:

— Целительный отвар, что я вам дала, вовсе не согревающий. Это зелье, замедляющее все химические процессы в организме человека. И с ним у вас в запасе имеется пара дней, не больше, прежде чем ядовитые корни клятвенных чар дотянутся до ваших сердец.