Недолго потопталась на месте и вслед за подругой прошла к кромке заледеневшего озера. Мы собирались погрузиться в воду по пояс или чуть глубже для того, чтобы кровные татуировки, которые выжгли на наших грудных клетках маги тайного общества, оказались под водой.

Намеревались рассказать друг другу все, что знаем об этой организации, и надеялись, что в леденящей воде кровная магия, когда придет в действие, не будет обжигать нашу кожу подобно раскаленному на огне железу, а опалит чуть слабее. Главное слово здесь — надеялись.

Несомненно, можно было бы придумать куда менее опасный план и куда более комфортный, но времени было в обрез. Окунуться в холоднючее озеро — было первое, что нам обеим пришло в голову.

Ни я, ни Оливия ледяной магией не владеем, а втягивать в нашу авантюру кого-то постороннего, кто не знает о существовании тайного общества (например, ту же Арису), нам не позволяла совесть. Принц Пасканы разрывался между невестами, с которыми у него были ежедневные свидания, к тому же, одновременно с матримониальными мероприятиями, занимался поиском моей пропавшей без вести матушки и пытался, правда, пока тщетно, пробраться в темницу к герцогу Керрилону. Мы, конечно же, пробовали его выцепить, но к пребольшому сожалению, успеха не имели. Вот так и решили действовать самостоятельно.

Сделав несколько осторожных шагов по припорошенному тонким слоем снега льду, я с помощью своей огненной магии проделала в нем дыру, и мы, крепко взявшись за руки, медленно опустились в воду. Она была настолько холодной, что, холода как такового я даже не ощутила, наоборот — меня будто обдали кипятком из чайника. Благо, мы остановились в нужном месте, погрузившись в воду по грудь. Хоть не пришлось заходить глубже и растапливать лед снова.

— Готова? — судорожно выдохнув, спросила Оливия.

Коротко кивнула и, стиснув крепче прежнего ладошки подруги, принялась взахлеб одну за другой раскрывать свои тайны, связанные с шайкой религиозных подонков, похитивших меня из родного мира, угрожавших жизни моей сестры, ставивших на мне магические опыты, заставивших принять участие в отборе, чтобы охмурить герцога и потом его убить…

В том месте, где на моей коже вились символы кровной клятвы, меня раз за разом словно пронзало острым лезвием ножа. Губы оледенели, от волнения искусала их в кровь. Потом голова закружилась, и я замолчала, не в силах больше терпеть боль. Дыхание сбилось, сжавшееся в стянутый комок нервов сердце как сумасшедшее колотилось о ребра.

Дрожащие пальчики Оливии впились в мои ладони. Девушка прошептала:

— Моя очередь.

Побелевшее от холода личико подруги искривилось от адской боли, ее пальцы вцепились в мои, царапая кожу ноготками. Она сбивчиво говорила, иногда делая короткие паузы, а я внимала каждому ее слову, потому что осознавала — надолго ее не хватит.

Оливия, как и я, оказалась заложницей тайного общества. Правда, ее случай выглядел куда более удручающим. Если меня похитили якобы из-за того, что я пра-пра-а-а-авнучка эрийской королевы, сбежавшей в наш мир, и моя сила, то есть свободная магия, способна уничтожить драконорожденного, даже такого могущественного, как герцог Керрилон, то Оливию в руки жаждущих власти религиозных фанатиков передали ее собственные родители. Да, да.

Их семья была очень бедной, они едва сводили концы с концами. Тогда за крупную сумму ценгов отец продал ее в рабство церкви. Общество заинтересовалось Оливией не только из-за ее магических способностей, а еще из-за красоты.

В этом мире обворожительная хрупкая дама, наделенная редким даром, может оказаться очень сильным оружием в нужных руках. Впрочем, именно таких, как я и Оливия, в заложниках у шайки полным полно. Мужчины там тоже, естественно, имеются, но в мелкие пешки определяют женщин.

После того, как подругу отдали церкви, свою семью она больше не видела. Ее родные сменили имена и переехали в другое место — это стало ей известно уже через несколько лет, отданных на служение обществу. Девушка попыталась отыскать семью, когда ее отправили с миссией в город, расположенный по соседству с тем, где в то время проживали ее родственники.

Тайком она пробралась в поместье своей младшей сестры, которая вышла замуж за местного графа и на тот момент ожидала от него ребенка. С сестрицей удалось поговорить, но та ничегошеньки не знала об истинной подоплеке истории с исчезновением Оливии. Родители сказали, что ее похитили; несколько лет полиция без всякого энтузиазма занималась поисками, но потом дело законсервировали, отложили в дальний ящик; сама же сестренка смирилась с фактом, что никогда больше не увидит Оливию, потому и безумно обрадовалась ее появлению.

Воссоединение сестер получилось волшебным. Я это поняла по сверкающим, невзирая даже на острую боль в боку, глазам Оливии. Правда, закончилась их сказка очень и очень мрачно. Напарник подруги, служащий церкви, прознал о том, что юная маркиза виделась с сестрой, и доложил начальству. Несколько месяцев спустя пришло письмо, в котором сестра просила Оливию никогда больше с ней не связываться. Оказалось, что через какое-то время после тайной встречи младшая Раннель слегла с тяжелым пищевым отравлением и в результате потеряла ребенка, а типографию ее мужа кто-то поджег, сровняв с землей. И теперь семья тонула в горе от потери нерожденного малыша и гнила во внезапном банкротстве.

Оливия, убедившись, что все это правда, а не очередная манипуляция тайного общества, не раз пыталась уйти из жизни. В итоге церковь поставила ментальный блок на это ее «желание», и теперь девушка просто не могла наложить на себя руки. С тех пор прошло несколько месяцев, а потом Оливию отправили на отбор, и ее целью стал принц Пасканы.

Девушка заорала во всю глотку, сгибаясь пополам.

— Ну все, достаточно, так ты себя убьешь! — сорвалось с моих искусанных губ.

Наверное, они сейчас выглядели так же, как и у подруги, — распухшие и все в крови, размазанной по щекам, подбородку.

Оливия замолчала. Морозный воздух и сгустившуюся мрачную тишину рассек звонкий женский голос, донесшийся из-за близстоящих елок:

— Вы что творите? А ну, вылезайте оттуда!!

Мы с подругой одновременно повернули головы и увидели бегущую к нам виконтессу Эхару Эгрет. Подол ее высоко поднятой юбки был опушен налипшим снегом.

— Чего здесь забыла твоя советница? — буркнула Оливия, подозрительно прищуриваясь.

Я сделала большие глаза и недоуменно пожала плечами.

Подруга хмыкнула, бурча себе под нос:

— Еще ее нам не хватало. — А потом серьезно спросила: — Что делать-то будем?

Из моей груди, покрывшейся коркой льда так же, как и мерзлое озеро, в котором мы все еще стояли, словно два заблудившихся айсберга, вырвался тяжелый, медленный вздох.

— Говорить правду, — вынесла вердикт.

У Оливии отвисла челюсть.

— Ты совсем ку-ку?! — Она покрутила пальцем у виска.

— Нет, не совсем.