– И как долго вы занимались преступнойдеятельностью? – тоном заправского следователя спросила я.

– Господи, да всего лишь один сезон, в прошлом году!Недавно трагически погиб Евгений, так что все, даю слово, больше –никогда! – Для убедительности Тамара Александровна подняла руку, словнобыла в американском суде и клялась на Библии.

– А каковы были расценки?

– В среднем триста долларов за экзамен. Сто долларовполучал студент, сто – Привалов, и еще сто доставалось мне. Это совсем недорогоза пятерку!

– А что, меньше пятерки ваши клиенты неполучали? – ехидно поинтересовалась я.

– Обижаете! На нас работали лучшие студенты Москвы,можно сказать, цвет нации!

– Много у вас было клиентов?

– Точно не помню, учет вел Женя. Но минимум тридцатьчеловек нашими услугами точно воспользовались. Женя утверждал, что в этом годуих будет на порядок больше: должно сработать сарафанное радио.

– И все поступили в вузы?

– Да, почти все. Просто некоторые абитуриентызаказывали нам только один экзамен, остальные сдавали самостоятельно – на них изавалились. К качеству нашей работы ни у кого претензий не было.

– Еще один вопрос: где находился Евгений Николаевичдвенадцатого марта? Следствие располагает информацией, что он был вкомандировке в тюменском филиале университета. Это соответствуетдействительности?

– Да, он был в Тюмени, – кивнула ТамараАлександровна. – Но не в филиале, а в университете-побратиме. Наш ректорзачем-то поддерживает связь с этим городом, подписал бумагу об обменепреподавателями. Мы все, конечно, не в восторге – кому охота тащиться на крайсвета? Но приходится мириться с этой своеобразной трудовой повинностью. В этомсеместре она выпала Жене. Он там в течение недели читал лекции.

– Вы уверены, что Привалов точно туда уехал? Он ведьмог сказать, что отправляется в Тюмень, а сам остался в Москве…

– Это абсолютно исключено! Я тогда как раз звонила вТюмень, поздравляла тамошнего декана с днем рождения, ну и заодно поговорила сЖеней. Он точно был там.

Очень жаль. Лопнула такая хорошая, интересная версия! Ну чтоже, надо потихоньку переводить разговор на нейтральные рельсы и откланиваться.

– Скажите, а Евгений Николаевич делился с вами своимипланами на жизнь?

Замдекана недоуменно на меня воззрилась.

– Ну, например, не заговаривал ли он о том, что купилквартиру, на каких условиях…

– Нет. Мы, знаете ли, не были настолько откровенны другс другом. Наше общение носило исключительно деловой характер. Вам лучшепоговорить с его невестой.

– Невестой?

– Да, с Кирой Вельмезовой. Она оканчивает в нашемуниверситете аспирантуру. Я даже думаю: не успели ли они с Женей расписаться?Потому что отношения у них были очень серьезные, все шло к свадьбе.

У меня просто челюсть отвисла. Вот так вот, совершеннослучайно я узнаю важную новость: возможно, у Привалова есть жена. Так это же вкорне меняет всю ситуацию! Ведь почему меня тогда заинтересовала ГалинаКолыванова? Потому что было подозрение, что она может оказаться женой Кагироваи охотиться за его наследством – квартирой на «Войковской». А что мешает этойКире действовать точно таким же образом? Сначала она убивает пенсионеркуКопейкину, потом умирает муж, и готово: отдельная жилплощадь в престижномрайоне столицы!

Тем более что девушку зовут Кира. Не знаю, как вы, а я верюв то, что имя влияет на характер человека. Знавала я одну Киру, так она былачрезвычайно энергичной и предприимчивой особой. Если эта такая же, то яуверена: она, не колеблясь, устранит любого, кто встанет у нее на пути!

– Дайте адрес Киры Вельмезовой, – потребовала я.

– Одну минуту.

Замдекана позвонила в отдел кадров и попросила принестиличное дело аспирантки. И пока мы ждали кадровика, Тамара Александровнаразразилась такой темпераментной речью, словно давно хотела поделитьсянаболевшим:

– Я поражаюсь родителям, которые платят за то, чтобы ихдети поступили в вуз! Ну почему они не понимают, что делают своему ребенкутолько хуже? Он же привык получать все на блюдечке, не вложив ни капли труда! Аразве в этом счастье?

– А в чем? – заинтересовалась я.

– Счастье, – учительским тоном завела ТамараАлександровна, – это когда ты ставишь перед собой цель и претворяешь ее вжизнь. На чужом горбу в рай не въедешь! Только путем кропотливого труда человекобретает себя.

Абсолютно согласна с этим утверждением. Только вот чтостранно: сыночек моей собеседницы палец о палец не ударил, чтобы попасть винститут. И почему это все разумные женщины становятся просто слепыми иодержимыми, когда речь заходит об их собственных детях?

Мне удалось раздобыть не только адрес Киры Вельмезовой, но иее телефон. На улице я остановилась у первого же автомата и позвонила девушке.

– Кирочки нет, – ответил дребезжащий старушечийголосок, – она будет через час. Что ей передать?

– Ничего, я перезвоню.

Пусть мой визит будет для аспирантки сюрпризом.

– Как пожелаете, – обиженно засопела бабулька, ейявно хотелось быть в курсе всех событий.

Я еще раз взглянула на адрес: Уссурийская улица. МатерьБожья, это же метро «Щелковская», и от него еще чапать и чапать! Дай бог, есличерез час я туда доберусь. Не медля, я двинулась в путь.

И действительно, через час с лишком я стояла перед дверью вквартиру. На стене висело два звонка: «Кира» – было написано на одном и«Алевтина Марковна» – на другом. Хм, а квартирка-то коммунальная. Данноеобстоятельство только укрепило мои подозрения относительно аспирантки. Нуточно: отдельного жилья у нее нет, надоело жить бок о бок с любопытнойстарухой, вот и нашла оборотистая девушка выход – прикончила Копейкину.Возможно, ее муж Женя Привалов об этом даже и не догадывался. Хотела любящаяженушка сделать ему подарок. Но судьба сама приготовила ей сюрприз: умираетмуж, и теперь Кира уверена, что является единоличной владелицей квартиры наулицы Клары Цеткин. Представляю, как вытянется ее лицо, когда она узнаетгорькую правду!

Я нажала на кнопку звонка Киры. Не прошло и двух секунд, какдверь мне открыла дородная пенсионерка в байковом халате.

– А Кирочки нет дома, – сказала он, окидывая меняс ног до головы. – Если хотите, можете подождать ее на кухне.

Я же говорю: старуха не в меру назойлива и может достатьдаже святого. Возможно, суд учтет это при вынесении приговора Вельмезовой.

– А вы, должно быть, Алевтина Марковна? – Япостаралась выдавить из себя радостную улыбку.