города. Иногда я месяцами не покидаю Чикаго и забываю, насколько плоская остальная часть штата. В городе высотные здания похожи на горы. Они задают понимание структуры и направления вне зависимости от того, где ты находишься. По взгляду на реку, озеро или здание всегда можно определить, в какую сторону вы смотрите. Здесь, за городом, ориентироваться можно лишь по солнцу. Дороги и поля выглядят одинаково практически в любом направлении.

Особняк Уиттир большой и красивый, но крайне запущенный. Чем ближе мы подъезжаем к главному зданию, тем заметнее становятся облупившаяся краска и сломанные ставни. Я не вижу других припаркованных перед домом машин. Большинство окон выглядят темными.

– Что ты собираешься делать? – спрашивает Себ, нервно оглядывая эти окна. Уверен, что он думает о том же, о чем и я, и не горит желанием выходить из машины, понимая, что Кристиан может прятаться в одной из этих темных комнат с винтовкой наготове.

– Оставайся в машине, – велю я. – Присматривай за мной.

– Ладно, – говорит Себастиан, не сводя глаз с окон.

Я вылезаю из «Кадиллака-Эскалейд», чувствуя себя беззащитным посреди пустого пространства перед домом.

Брусчатка потрескалась, а двор зарос сорняками. Я чувствую себя немного лучше, когда оказываюсь под навесом, защищенном, по крайней мере, сверху.

Я стучу в дверь, затем звоню. Проходит какое-то время, прежде чем я слышу за дверью лай собак.

Наконец раздаются шаркающие шаги. Я держу пистолет наготове под полами куртки на случай, если он мне понадобится. Когда дверь открывает пожилая женщина, я отпускаю курок и опускаю руки.

– Что вам нужно? – требовательно спрашивает она.

У старушки сутулые плечи и широкое лицо, она одета в мужской кардиган и резиновые сапоги. Волосы такие редкие, что я вижу под ними розовую кожу головы. В руках у Айрин ведро с зерновой смесью, а ее ботинки покрыты коркой грязи – похоже, она кормила цыплят на заднем дворе, когда я позвонил в дверь.

– Прошу прощения за беспокойство, мэм, – говорю я. – Я просто хотел поговорить с Кристианом.

Старушка смотрит на меня как на сумасшедшего.

– С Кристианом? – визгливо переспрашивает она. – Какого черта вы приехали сюда поговорить с Кристианом?

– Я думал, он остановился у вас, – спокойно отвечаю я.

– Вы ошиблись.

Она собирается закрыть дверь, но я просовываю в проем носок ботинка.

– Вы уверены, что не видели его? – Я стараюсь сохранять вежливый тон.

– Я не видела Кристиана уже восемь лет, – говорит она. – Что, впрочем, вообще НЕ ваше дело, кем бы вы ни были. А если бы и видела, то не сказала бы.

Старушка с подозрением взирает на меня. Может, она и старая, и дряхлая, но у нее достаточно ума, чтобы понять, что друг Кристиана не стал бы стучаться в дверь без предупреждения.

Впрочем, думаю, Айрин говорит правду. Ее возмущение тем, что ее побеспокоили, кажется достаточно искренним.

– Понятно, – говорю я, отпуская дверь. – Спасибо за уделенное время.

– Да уж, «спасибо», – отвечает она, качая головой. – Как будто у меня был выбор!

С этими словами старушка захлопывает дверь прямо перед моим носом.

Я не обижаюсь. Мне по душе вспыльчивые пожилые дамы. Им больше нет резона скрывать свое истинное к вам отношение, а я ценю искренность.

Айрин справедливо мне не доверяет. Мое появление не сулит ее племяннику ничего хорошего. Более того, я с трудом представляю себе сценарий, при котором наша с ним встреча обойдется без жертв.

Теперь мне нужно найти его как можно скорее, потому что Айрин может позвонить племяннику, если у нее есть его номер. У Кристиана не займет много времени понять, кем был гигант на пороге его тетушки.

Я собираюсь вернуться в «Эскалейд», когда мне приходит в голову одна идея.

Я пишу Себу:

«Секунду. Проверю дальнюю часть поместья».

Не дожидаясь ответа, я обхожу дом. Территория не огорожена, поэтому пересечь угодья Айрин не составляет труда. Однако я помню о собаках, лай которых я слышал в доме. Я не знаю, рыщет ли еще кто-нибудь в округе, и не хочу выбирать между жизнью невинной собаки и куском собственной ноги.

Поместье Айрин в основном не ухожено – несколько открытых полей, старый загон для лошадей, который выглядит так, будто им не пользовались много лет, полуразрушенный сарай и несколько лесистых участков.

Я уже собираюсь вернуться к машине, когда нахожу то, что искал, на краю участка – крошечный домик. В больших поместьях обычно есть такой домик для смотрителя – он расположен так, чтобы не бросаться в глаза обитателем главного дома, но достаточно близко к нему, чтобы присматривать за большей частью территорий.

Дом выглядит таким же неухоженным и заросшим, как и все остальное. Но я все равно собираюсь осмотреть его. Это было бы идеальное место для укрытия, если бы вы захотели остановиться в доме своей двоюродной бабушки, но так, чтобы старушка вас при этом не беспокоила.

Айрин слишком стара, чтобы доходить сюда. Кристиан мог жить здесь месяцами, и она бы даже не заметила.

Подойдя ближе, я вижу подъездную дорогу, ведущую к дому. Можно подъехать прямо к нему и припарковаться незамеченным. В данный момент поблизости машин нет, но мне кажется, что я вижу свежие следы в грязи рядом с домом.

Я осторожно подхожу к дому, высматривая камеры и, заодно, растяжки. В Ираке их было предостаточно. Повстанцы использовали рыболовную леску, прозрачную и натянутую на уровне голени. Ее практически невозможно было заметить, пока не наткнешься, приведя в действие зажигательное устройство. А еще были эти чертовы выпрыгивающие мины – стоит ее задеть, и метательный заряд подбрасывает корпус мины на три фута в воздух, где она взрывается, разбрасывая осколки во все стороны на нужной высоте, чтобы разорвать вам кишки.

Да уж, мы их не очень любили.

Мы повсюду таскали за собой аэрозольный серпантин, чтобы опрыскивать территорию. Пенные нити повисали на растяжках, не приводя бомбы в действие. Но сейчас у меня нет с собой спрея. Так что я просто чертовски внимательно смотрю под ноги, осторожно пробираясь сквозь разросшуюся траву.

Добравшись до двери, я убеждаюсь в том, что Кристиан здесь бывал. Я вижу, как слой пыли прерывает дугообразная линия в том месте, где распахнулась входная дверь. Проверив, нет ли на косяках мин-ловушек, я поворачиваю ручку и вхожу внутрь.

Здесь не заперто. Вряд ли Кристиан ожидал, что мы его вычислим, не говоря уже о том, чтобы найти его убежище.

Я чувствую, как сквозь плесень и пыль пробивается запах мыла – Кристиан умывается в раковине. И спит на раскладушке в углу. Кровать