- Я не могла оставить тебя с собой.

Айрис словно окаменела. В голове оглушительным эхом отдавались слова матери. Она не знала, что и думать. Только лежащая в ее руке ладонь Виолы < дарила немного спокойствия и облегчения. Сейчас, когда родители пытались оправдаться за то, что совершили, лишь сестра могла ее по-настоящему понять.

- Ни один из нас не мог отказаться от вас обеих. Это бы убило нас, вы понимаете?

- Это не оправдание! - вдруг гневно закричала Айрис. - Ну разошлись вы, и что? Велика беда! Тысячи пар расходятся. Но вы двое отличились! Вы впутали нас в свои проблемы, разлучили нас, лишили совместного детства! У меня были сестра и мать. У Виолы были сестра и отец. Вы отняли их у нас. Почему? Почему?

Клаудия побледнела как полотно. Франческо сквозь слезы посмотрел на дочерей:

- Не нужно так с ней, Айрис. Твоя мать ни в чем не виновата. Все это моя вина. Это я настоял, чтобы ты осталась со мной.

- Так, значит, ты выбрал ее? - Виола подняла глаза на отца. Голос ее был мертвенно спокоен. Айрис крепче сжала ее руку, но Виола вырвалась и отвернулась.

- Нет Виола. Это я выбрала тебя, - выдохнула Клаудия. - Тебе было плохо. Ты росла очень ранимой. Я говорила тебе, помнишь? Из вас двоих ты больше во мне нуждалась.

Она помолчала и обернулась к Айрис. В глазах ее стояли слезы:

- Мне нет прощения: и у меня нет права о нем просить. Но поверь, не было ни дня, чтобы я не мечтала тебя увидеть, чтобы не думала о тебе - чем ты занимаешься, счастлива ли.

- Твоя мать умоляла меня вернуть тебя ей, но я просто не мог. Я не мог отказаться от тебя, дочка, - сдавленно произнес Франческо.

- Вы выросли, веря, что у вас только один родитель, - продолжила Клаудия. - Мы договорилась открыть вам правду позже, когда вы станете большими. Мы думали, что однажды все станет легче, все образуется. Когда же время пришло, мы не находили слов, и с каждым днем признаться становилось лишь сложнее.

- Ты хочешь сказать, что вы с отцом общались?

- Несколько раз, - кивнула Клаудия. - Но все реже. Это было нелегко. Каждый из нас отчаянно желал, чтобы вы снова были вместе, но в то же время боялся этого больше всего на свете. У нас с вашим отцом были разногласия, которые непросто было уладить. Мы пытались договориться, прийти к компромиссу. Но довериться друг другу оказалось слишком больно. И когда положение стало невыносимым, мы стали общаться через адвоката. От него мы узнавали новости о вас.

- Почему ты мне раньше ничего не сказала об этом?

- Успокойся, Виола. Мама молчала, потому что мы об этом договорились.

Настала гнетущая тишина. Вот и ответы, которых они так искали. Почему же они ощущают все ту же пустоту? Объяснения родителей ничуть не смягчили пережитую боль.

Айрис изумленно переводила глаза с одного на другого:

- Неужели это все?

- Тебе этого недостаточно?

- Нет, недостаточно! Да вы и не сказали правды! - Виола вскочила и обвиняюще ткнула пальцем в сторону родителей. - Мы так и не знаем, что случилось. То, что у вас были размолвки, ничего не оправдывает!

- Детали для вас ничего не изменят, - прикрыла глаза Клаудия.

- И потом, это вас не касается, - добавил Франческо.

- Не касается нас?!

- Именно, - Франческо был непреклонен. - Почему мы рассталась, касается только меня и вашей матери. Мы принимаем ответственность за наши поступки. И на этом все. Остальное - только наше дело.

В отце что-то изменилось. Айрис долго всматривалась в него, а затем поняла. Раньше они всегда были только вдвоем. Затем в их жизни появилась Виола, и он изменился. Теперь он снова принял новую роль. Не только отец, но и муж. Она опустила голову и снова нащупала ладонь Виолы. Сестры сплели пальцы и переглянулись. Поняв друг друга без слов, девушки встали и, не глядя на родителей, вышли из кухни.

Клаудия спрятала лицо в ладони:

- Они нас ненавидят.

Франческо погладил ее по спине. Мимолетное прикосновение - большего она бы не потерпела.

- Это не так. Они просто злятся. Это у них пройдет, вот увидишь.

Она кивнула: проще было согласиться, ведь они бессильны повлиять на дочерей.

- Что теперь?

- Подождем, - Франческо сделал глоток чая.

- Почему я не сказала правду? - Клаудия всмотрелась в свою чашку. Ведь она могла признаться. В каком-то смысле это был ее долг. Она посмотрела мужу в глаза.

- Какую правду? - не дожидаясь ответа; он поднялся и распахнул окно. -Чувствуешь, какой свежий воздух, Клаудия? Я хочу дышать им каждый день. Я устал жить прошлым, устал трудиться, создавая что-то для других. Устал идти на компромиссы с людьми, у которых на уме одни деньги. Разлучив дочерей, мы похоронили свои мечты и амбиции. Ты помнишь, кем хотела стать? Помнишь, чего хотела добиться в жизни?

Она медленно покачала головой.

- Вот и я не помню, - горестно ссутулившись, Франческо вышел. И пока за ним закрывалась дверь, Клаудия почувствовала, что он снова в ее сердце, как раньше, когда они были молоды и понимали друг друга с полувзгляда. Когда все еще не запуталось и жизнь казалась им прекрасной. Но, может быть, это не жизнь сыграла с ними злую шутку. Может быть, это сами они не умели жить, не умели прогнуть ее под себя, оседлать как волну?

Она принялась убирать со стола. Свекрови нужна ее помощь. Всего несколько дней. Она обещала, что потом исчезнет Хорошо, несколько дней она готова потерпеть.

Клаудия огляделась по сторонам. Здесь ничего не изменилось, все как прежде. Только она стала другой. Она мыла чашки, когда в кухню снова вошла Фиоренца.

- Как ты хочешь устроиться?

- Не понимаю, о чем ты, - Клаудия нахмурилась.

Фиоренца улыбнулась и открыла шкафчик. Раздался запах лаванды и лимона, и она достала передник и салфетку.

- Джулия сказала, что отныне ты здесь хозяйка.

-Что?

- Теперь ты здесь распоряжаешься, - пожала плечами Фиоренца. - Разве не этого ты всегда добивалась?

Сердце взметнулось к горлу. Неужели этого она всегда хотела?

Белый - цвет созерцания. Калла, или зантедеския эфиопская, -многолетнее корневищное растение с крупными кустами и большими мясистыми листьями. Белоснежные и изящные, каллы - цветы невест. Они символизируют женственность. Каллы следует сажать в тени и обильно поливать. Этим прелестным растениям идеально подходит плодородная, влажная и болотистая почва.

Стол в столовой был празднично накрыт. Фиоренце пришлось похлопотать, чтобы дать приветственный ужин для Клаудии и Франческо. Часто жесты могут больше, чем слова, так что она достала из шкафов и буфетов самую красивую посуду. Хрустальные бокалы с золотой полоской Донати когда-то вывезли из > Венеции. Тарелки из лиможского фарфора, льняные скатерти и серебряные канделябры достались им несколько веков назад в качестве приданого от невесты-француженки.