– Если бы они хотели причинить им зло, то явились бы к твоему кузену и устроили бойню. Эбби с Ником – всего лишь наживка. Что дает плохим ребятам преимущество, если только мы не узнали обо всем раньше, чем они рассчитывали.

Гилфорд до упора выжал педаль газа. Двигатель «форда» взревел, задние колеса подняли в темноте тучу пыли.

– У меня в вещмешке пара пистолетов. – Вещмешок Том бросил на заднее сиденье. – Достану-ка я их. Гилфорд, у тебя в доме какое-нибудь оружие есть?

– Только охотничья винтовка. А, нет, еще старый «ремингтон» на чердаке.

– А патроны?

– Уйма. Лил, мы подъезжаем. Пригни-ка голову.

Она взяла у Тома пистолет и хладнокровно ответила:

– Целиться будет неудобно.

Лучи фар выхватили на миг из тьмы припаркованную машину Тони, старенький родстер. Наверняка его позаимствовала Эбби. Давно ли здесь Эбби с Ником? Вряд ли давно, учитывая, что ехать им пришлось из Пелеполиса. Минут сорок пять? Час?

Но в доме было темно.

– Глуши мотор, – велел Том. – Нам нужно выиграть время. Дальше, сколько получится, накатом… и фары погаси.

Гилфорд кивнул и выключил зажигание. «Форд» плавно катился в бархатной ночи, шурша гравием, пока не остановился совсем.

Входная дверь распахнулась, и в проеме появился огонек: на пороге стояла Эбби со свечой в руке.

Гилфорд выскочил из машины и втолкнул жену обратно в дом. Лили с Томом двинулись за ним.

– Свет не включается, – сказала Эбби. – И телефон не работает. Что происходит? Зачем ты велел нам вернуться?

– Эбби, я тебе не звонил. Это обман.

– Но я с тобой разговаривала!

– Нет, – твердо сказал Гилфорд. – Это был не я.

Эбби зажала рот ладонью. Позади нее на диване сидел Ник, сонный и растерянный.

– Задерните занавески, – распорядился Том. – И заприте все двери и окна.

– Гилфорд?.. – с широко раскрытыми глазами начала Эбби.

– У нас небольшие неприятности, Эбби.

– Ох нет!.. Гилфорд, я была абсолютно уверена, что говорю с тобой, это был твой голос…

– Все будет в порядке. Просто нужно на некоторое время затаиться. Ник, не сходи с дивана.

Николас с серьезным видом кивнул.

– Доставай ружье, Гилфорд, – велел следопыт. – Миссис Лоу, у вас найдутся еще свечи?

– На кухне, – растерянно отозвалась она.

– Отлично. Лили, открой мой вещмешок.

Гилфорд краем глаза заметил патроны, бинокль и охотничий нож в кожаном чехле.

– А нельзя просто… уехать куда-нибудь? – спросила Эбби.

– Теперь, когда мы здесь, – ответил следопыт, – думаю, они не дадут нам это сделать, миссис Лоу. Но нас больше, чем они ожидали, и мы лучше вооружены. Так что наши шансы не так уж и малы. А утром попытаемся найти выход.

Эбби обмерла:

– О господи!.. Простите, я не хотела!

– Это не ваша вина.

«А моя», – подумал Гилфорд.

Эбби взяла себя в руки, занявшись Ником: принялась успокаивать его, постелила ему на диване, который Гилфорд передвинул в угол комнаты спинкой к двери.

– Крепость! – обрадовался Ник.

– Причем самая надежная, – заверила его Эбби.

Дыша сквозь зубы, она считала часы до утра. «Эти люди хотят убить нас, они перерезали электрические и телефонные провода. Мы не можем ни уехать, ни позвать на помощь, ни дать отпор…»

Вместе с Томом Комптоном в дом вошла молодая женщина. Гилфорд не любил говорить о своем прошлом, но Эбби знала, что у него есть дочь, которую он оставил в Лондоне двадцать пять лет назад. Эбби поняла, что это она, еще до того, как Гилфорд сказал: «Это Лили». У нее были льдисто-голубые, точно зимнее утро, глаза, как у всех Лоу, и та же привычка напряженно хмурить брови.

– Рада познакомиться, – произнесла Эбби и спохватилась: – Конечно, лучше бы это случилось при других обстоятельствах…

– Я понимаю, о чем вы, – серьезным тоном сказала Лили. – Спасибо, миссис Лоу.

«Что ты знаешь о Стариках? Кто посвятил тебя в их секреты? Что известно Гилфорду? Кто эти люди снаружи, которые хотят убить моего мужа и ребенка»? – против воли подумала Эбби.

Впрочем, сейчас было не до того. Все эти вещи – страх, гнев, недоумение, горе – стали роскошью.

Николас вскинул взгляд на отца, когда тот подошел поправить одеяло.

В сиянии свечей все выглядело каким-то непривычным. Сам дом казался более просторным – и даже пустоватым, – как будто расширился в темноту. Ник понимал: происходит что-то очень нехорошее, двери и окна забаррикадированы от какой-то угрозы. «Плохие ребята», – так сказал Том Комптон. Прямо как в кино. Нику воображались нелегальные углекопы, змеекрады, крепкие мужчины с темными кругами под глазами. Убийцы.

– Постарайся заснуть, – сказал ему отец. – Утром мы со всем этим разберемся.

Сна не было ни в одном глазу. Ник посмотрел на отца, и его пронзило острое, как нож, чувство потери.

– Спокойной ночи, Ник, – сказал отец, гладя его по голове.

«Прощай», – услышал Ник.

Лили взяла на себя кухню.

В доме были две наружные двери, передняя и задняя, в гостиной и кухне. Кухня с единственным окошком и узкой дверью была укреплена лучше. И дверь, и окно были заперты, но Лили отдавала себе отчет в том, что ни то ни другое не станет существенным препятствием для решительного врага.

Она сидела на деревянном стуле со старым «ремингтоном» Гилфорда на коленях. В кухне было темно, и Лили самую малость приоткрыла жалюзи и придвинула стул поближе к окну. Ночь была безлунная, на небе поблескивала лишь горстка звезд, но на заливе, словно рукотворное созвездие, горели и переливались сигнальные огни кораблей.

С дробовиком было спокойнее, даром что за всю жизнь Лили не подстрелила никого крупнее кролика.

«Добро пожаловать в Фейетвилл, – подумала Лили. – Добро пожаловать на Дарвинию».

Сколько помнила себя, она читала про Дарвинию, говорила про Дарвинию, мечтала о Дарвинии и бредила ей, к огромному огорчению матери. Континент завораживал. С самого детства хотелось разгадать его загадку. И вот пожалуйста: Лили в одиночестве сидит в темноте, готовясь обороняться от демонов.

«Бойся своих желаний, девочка».

Она изучила абсолютно все, что было известно науке о Дарвинии, – а известно было немногое. Да, разумеется, разнообразных фактов собрано предостаточно, развилась и какая-никакая теория. Но самый главный, основополагающий вопрос, простое будоражащее «почему», так и оставался без ответа. Что интересно: еще по меньшей мере одна планета Солнечной системы оказалась затронута тем же феноменом. Королевская обсерватория в Кейптауне и Национальная обсерватория в Блумфонтейне независимо друг от друга опубликовали фотографии Марса, на которых были видны сезонные различия и признаки наличия больших объемов воды. Небесный новый мир, Дарвиния планетарного масштаба.