– Естественно, – едко прокряхтел напарник Соло-матина. – Вы девок, как перчатки, швыряете.

– Не швырял я! – в отчаянии зашумел Сергей. – Но ведь если… если, как вы говорите, и мать ее, и подруги… то зачем меня подозревать? Мне-то от нее ничего не надо!

– Хочу в это верить, – снизошел капитан. – Мы проверим всех, дело неприятное. Вдвойне неприятно для вас. Огласка неизбежна, а вы, я так понимаю, артист… гм-гм… оригинального жанра?

У Сергея вдруг что-то перещелкнуло в мозгу.

– Вы так думаете? Вы считаете, что кто-то мог?…

– Что мы думаем – пока неважно. Хочу услышать, что думаете вы? Какие есть подозрения?

– Ну… подозрением не назовешь. – Он принялся сбивчиво рассказывать о своей неудавшейся попытке устроиться в Дом приемов.

– Телефон? Адрес?

Сергей порылся в блокноте, кое-как отыскал зачеркнутые координаты того места, где его чуть не заставили подстричься.

– И больше ничего? Чья-то личная неприязнь? Угрозы, шантаж? Вы платите рэкету?

– Никаких личных неприязней… У меня нет врагов. Оба сотрудника разглядывали его с профессиональным недоверием.

– Вы недавно купили квартиру?

– Да. И машину, и что с того? Я честно зарабатываю.

– Хорошо, мы будем проверять. Вы пока свободны. И мой совет, Кушко. Будьте осторожны.

Сергей не помнил, как покинул мрачный кабинет. Вставил ключ в замок зажигания, но ногу до педали не донес. Его точно подкинуло, точно острой спицей кольнуло затылок. В голове неотвязно крутилась мерзкая мысль. Сергей гнал ее изо всех сил, но мысль упрямо выныривала, подобно мячику, скачущему над водоворотом.

Кто-то стягивал вокруг него сеть.

…Дилан встретил угрюмым молчанием. Парней он уже отпустил, остались Вадик и Марат.

– Что сказали в милиции?

Сергей стал рассказывать, но Дилан перебил.

– Это мне уже известно. Позвонили из «Утки», просили, чтобы уголовников в нашей группе не было. В «Дирижабле» тоже откуда-то знают. Сергей, я тебя столько раз просил…

– Но я ни в чем не виноват!

– Тебе лучше делать свое шоу, – устало признал Дилан. – Отдельно. Ребята хотят работать с тобой, их мнение я уважаю. Работайте, но без меня. Извини, Сергей, это бизнес.

– Арина, это ты? Что происходит? Полдня не могу до тебя дозвониться.

– А, это ты, Настенька…

Арина произнесла всего четыре слова, но их оказалось достаточно, чтобы у Насти подскочил пульс. За десять лет совместной работы Анастасия Арефьева изучила всех членов команды лучше, чем ближайших родственников. Постановщица ее номеров никогда не виляла и не лгала. Должно было произойти нечто сверхъестественное, чтобы она заблеяла овцой.

– Настя, я же ничем не могу помочь.

– Арина, я думала – мы одна команда. Ты, Потапов, Владислав.

– Мы были командой, – возразила постановщица. – Но всем хочется кушать. Извини, Настя, но зачем мы тебе втроем?

– Я хочу вас позвать в Москву. Хочу делать номер.

– Это замечательно, но нас тебе не хватит. А на полный штат у тебя нет денег.

– Арина… но я разорвала лишь один контракт, с «Миражом». И заплатила неустойку, не дожидаясь медицинского освидетельствования.

– Настя, об этом ты лучше поговори с юристами.

– Арина, что с тобой? Ты можешь говорить прямо, без ужимок?

– Могу без ужимок. Настя, ты развелась с Марком?

– Бумаг пока нет… А какое это имеет?…

– Имеет, насколько мне известно. Это имеет самое прямое отношение. У вас не было брачного контракта. Насколько мне известно, Марк выставил на продажу вашу яхту. Только я тебе об этом не говорила.

Следующий час Настя лихорадочно накручивала диск телефона.

– Алло, мне нужен главный менеджер проекта, месье Жиль… Это Анастасия Арефьева… Месье Жиль?

– Здравствуйте, Анастасия. Как ваше самочувствие? Я слышал, вы…

– Нет, спасибо, я уже оправилась.

– Обошлись без лечения?

– Да, да, нервная клиника не понадобилась.

– Анастасия, что я могу для вас сделать?

– Я хочу спросить насчет своего оборудования. Месье Жиль, я на вас девять лет работала. Скажите мне коротко и честно – я могу забрать все свое?

– Мадемуазель Арефьева, от имени месье Лалиберте я готов подтвердить – мы не были заинтересованы в разрыве контракта. Мы и теперь в этом не заинтересованы. Весь реквизит, пока номер включен в представление, – собственность «Цирка Дю Солей».

– Но мой номер уже не включен…

– Вы сможете решить эти вопросы с нашим административным отделом, но не раньше марта. Когда все оборудование, костюмы и прочее вернутся на склад в Канаде. Это реально, но не бесплатно. Вы примерно представляете стоимость? Навскидку речь идет о ста тысячах канадских долларов…

– Спасибо, месье Жиль, – упавшим голосом произнесла Настя. – Я буду иметь в виду…

Еще один звонок.

– Адвокатское агентство Леви.

– Мне нужен мистер Майкл Леви, Майкл Леви-млад-ший!

– Соединяю.

– Алло.

– Майкл?

– О, Настасья, рад тебя слышать. Как поживает Россия?

– Россия хорошо поживает. Майкл, ты можешь сказать, что у меня осталось, кроме моих счетов? Я могу продать квартиру, обе машины?

– Эхм… Настасья, твои приватные счета я не контролирую. Что касается недвижимости и активов, преданных в доверительное…

– Майкл, я тебя восемь лет знаю! Говори прямо! Я что, не могу претендовать на свою часть имущества?

– Настасья, не хочу тебя огорчать, но положение сложное. Я всегда относился к вашей… ммм… семье по-дружески. Формально дома в Монреале и Майями принадлежат не Марку, они оформлены на других людей. Здесь ничего нельзя сделать.

– То есть как? То есть у меня вообще ничего нет? А квартира?

– Квартира выставлена на продажу. Боюсь, что после судебных издержек солидной суммы ожидать не стоит. Что касается движимого имущества, то свой автомобиль ты можешь забрать. Кажется, твой муж перегнал его на стоянку.

– Забрать?! Я же не полечу за этим ведром в Штаты! Майкл, а мой счет в «Сити»?

– Здесь положение еще более сложное. Твой бывший супруг перевел деньги в оффшор. Это был общий счет, ты не можешь требовать возмещения. Все законно.

– Как это законно? А как же моя доля? Там миллион!

– Настасья, не волнуйся. Мы говорим о счете в «Сити», там так составлен договор. Тебе следовало его внимательно читать…