второй день, так бы с голоду и помер. Аким опять сучку забрал в дом, продержал ее неделю и повторил эксперимент. Собака выла и к еде не прикасалась. Пришлось, опять ее забрать. Когда подросла, то стала ходить за Акимом хвостом. Куда он, туда и она. Он по делам, а она за ним, он в дом, она за ним. Если не пускали, то, как она умудрялась пролезть за ним, ни кто и понять не мог. Гончака на цепь же не посадишь, испортишь собаку сразу. Он ей вольер построил у себя во дворе, но она умудрялась вылезти из него и при закрытой клетке. Ляжет Аким спать с женой, утром проснется, а собака в ногах лежит, прямо мистика и наваждение какое-то. Раз он в господский дом зашел, они с Семеном Андреевичем о чем-то долго совещались, потом ужинать сели, долго трапезничали и выпивали. Уже за полночь было. Аким и вздохнул спокойно.

— Слава тебе Господи, сука эта, хоть сюда не пробралась, сказал он.

Семен начал смеяться вдруг.

— Посмотри Аким в угол, она уже часа два как тут притаилась, со смехом сказал Семен. Видать, ты от нее ни когда не избавишься. Она за тобой как тень ходит.

— Бунтуешь стерва и где ты взялась на мою голову, сказал Аким. Быть с сего дня тебе Бунтаркой. Все, пошли домой, нечего тебе по барским хоромам расхаживать.

Вот так, эта гончая и стала Бунтаркой. Однажды Акиму пришлось ехать в дальнее село, по делам хозяина. Бунтарку он закрыл в собачнике, та повыла и успокоилась, а он уехал. Долго он ехал по дороге, и все время оглядывался, но собаки не было сзади, теперь и он успокоился. Когда приехал в село и слез с коня, Бунтарка оказалась возле него. Больше он ее не закрывал. Она действительно стала его тенью. Ей было уже почти год. В марте месяце Аким объезжал поля, потом заехал в лесок, что бы напрямки ехать домой, Бунтарка бежала за его лошадью, а он ехал верхом. Вдруг собака остановилась, потянула носом и слегка завыла, потом, метнулась, с лаем в лес. Сначала, просто беспорядочно гавкала, а потом, вдруг запела своим бесподобным голосом. Аким бывалый охотник. Он дал Бунтарке сделать первый круг, потом проехал пятьдесят метров и остановился. Он слушал песню гончей и знал, где она находится. Еще проехал, метров сто и затаился за деревом. Бунтарка гнала на него зайца. Никогда бы в жизни по весне Аким не стрелял бы зайца, но это был почин собаки, он не мог не выстрелить. Попробуй, объясни ей потом, как нужно работать, если ее первую добычу не добить. Аким выстрелил и попал. Гончаки не аппортируют, а Бунтарка, тут же и принесла ему зайца. Осенью она заработала так, что все диву дивились. По ее песне Аким безошибочно мог определить, кого она гонит. Зайца, лисицу или волка. Она и лидером в своре гончих моментально стала. Сама пошла и разобралась со всей стаей и все собаки ей подчинились. Работала ли она сама или в своре, она всегда приносила удачу. Она могла и в седло к Акиму вскочить, когда устала и возвращалась домой. Из дома, правда, ее выперли, но жила она в сенях, и жена Акима смерилась с этим. Аким в ней души не чаял и только о ней и говорил. Вот так грубое крестьянское сердце Акима было побеждено собакой. Самый тяжелый вопрос для Акима был, что делать с собаками, которые отработали свой век. При том количестве борзых и гончих, которое было в имении, через некоторое время пришлось бы значительно расширять псарню. Не вопрос, можно и это сделать, не обеднеют, но это не могла длиться сколько угодно, иначе бы в скором времени, псарня бы расширилась до величины всего имения. Можно оставлять выборочно собак, что бы они доживали свой век, но чем эти собаки лучше других. Значит, одних можно выбраковывать, а других нельзя, и это не выход. Очень короток век рабочей собаки. Три, четыре поля, ну, пусть пять, шесть, а это значит, собаке семь, восемь лет, а это возраст серьезный. Молодые, полные сил борзые, уже поджимают, да, что там поджимают, они уже обошли своих старших трудяг. Некоторым старикам везло, они на полной скачке за зайцем умирали, от разрыва сердца или легких. Прекрасна смерть старой борзой в поле. Её по чину и похоронят с тостами и воспоминаниями, о ее, безусловно, отличной работе. Плохих борзых в имении не было отродясь. Хороша смерть и от клыков волка. Собака выполнила свою работу, она погибла с честью на поле брани, и тут ее помянут добрым словом. Но большая часть собак не совершали таких подвигов, не всем дано погибнуть в поле. На памяти Семена, только три собаки удостоились чести, окончить свою жизнь по старости. Это два кобеля и одна сука. Скорее всего, это было сделано не из-за их особых заслуг, хотя и это присутствует, это было сделано для сохранения племенного материала, пусть и старого, но все-таки, племенного. Мог начаться мор, погибают, в основном щенки и молодые собаки, старые выживают, как правило. Вот с них и можно начать воспроизводство. Пусть щенки родятся слабыми, но останутся крови. Рано или поздно лучшие качества возродятся непременно. Собак не вешали, хотя и было выражение, сучковая собака, то есть собака на сук. Весной, отработавших свой срок собак стреляли. Никогда Аким и его отец такого не делали, находились люди, для такой не почтенной работы. Отец Акима говорил, ушла за мост, а Аким, ушла за реку. Наверно жестоко, это вопрос очень философский. В дикой природе, волк или собака долго не живут, до восьми лет ни кто из них не доживает. Обычно пять, шесть лет и все. Стая кормить старика не будет. Заяц четырехлеток, это счастливый заячий билет, ох, как мало таких билетов выдается. Собак хоронили на специально отведенном месте, для того, что бы их труппы, не могли растащить лисы и бродячие собаки. Естественно, ни каких крестов и надгробий не было. Собака не человек и не надо очеловечивать собаку, глупо и безнравственно. Это жизнь и с этим надо мириться.

Семен, видя такую непонятную любовь со стороны Акима к гончей по кличке Бунтарка, и подумал, а как Аким отнесется к собаке, когда выйдет ее рабочий срок. Неужели отпустит за реку? Бунтарка прожила длинную жизнь, длинною в пятнадцать лет. Аким ее вязал всего четыре раза, и все ее потомство великолепно