Он смотрел на нее и ждал.

И вдруг она вспомнила слова Маркова: «Зло в самом именитвоем, женщина», — и, тряхнув своими длинными волосами, сказала:

— Они поехали за Маратом.

— Спасибо. — Кажется, он хотел уходить.

— Подождите, — схватила она его за руку, словно беспокоясь,что на этот раз он действительно уйдет, не дослушав ее до конца.

— Обещайте мне, — попросила она, — обещайте его не трогать.

Ронкаль холодно смотрел на нее. И, высвободив руку, вышел изномера.

И тогда она закричала. Она вдруг поняла, что наделала, ивыбежала в коридор. Но там уже никого не было. И тогда она завыла, словноволчица, понимая вдруг, что только что отдала приказ о казни любимого человека,единственного настоящего мужчины на Земле. И, упав в коридоре на пол, она кусалаковролин, заранее проклиная Ронкаля. Словно он был олицетворением тойчудовищной машины, пойти против которой она не смогла.

— Будь проклят, — говорила она сквозь слезы, — будь тыпроклят. Будьте вы все прокляты.

Испуганная горничная нашла ее лежащей на полу. А еще черезчетыре часа Марина Чернышева, или Мария Частер, улетала из аэропорта Сантьяго.Никто даже не посмотрел в сторону этой похудевшей женщины с короткоостриженными темными волосами.

Вместо заключения — Что ты сделала со своими волосами? —спросил изумленный Чернов, встретив ее в аэропорту Буэнос-Айреса.

Она молча прошла мимо него к выходу. Поняв, что она не внастроении, полковник догнал ее уже при выходе из здания аэропорта. В машинеона все время молчала. И лишь когда они приехали в отель, она наконец разжалагубы.

— Как там, в Сантьяго?

— Все в порядке, — удивился Чернов, — мне звонил Ронкаль. Онприлетит завтра утром.

— Ему удалось?

— Да, конечно. Шидловский погиб. Взорвался в автомобиле.

Она молчала, не решаясь спрашивать дальше. Потом наконецвыдавила:

— С ним был кто-нибудь?

— Кажется, два француза, — безжалостно разрезал ее сердцеЧернов.

Она ушла в свой номер. Утром прилетел Ронкаль. Она вышла кзавтраку, увидела его сидящим за столом. Как всегда, он молчал, а Чернов очем-то говорил. Она подошла ближе. Ронкаль посмотрел на нее.

Она села за стол, стараясь не смотреть в его сторону. Зазавтраком говорил только Чернов. Когда они закончили, Марина поднялась, чтобыидти в номер, собирать свои вещи. Ронкаль удержал ее за руку.

— Я исполнил вашу просьбу. Он поднялся наверх, в отель,чтобы освободить вас. И в этот момент я взорвал автомобиль. Потом он спустилсявниз.

— Что он делал?

— Он плакал. Кажется, он понял, почему мы его пощадили. Идаже поехал в аэропорт, но не успел вас задержать. Вы были уже в самолете.

— Значит, вы убили еще нескольких человек. Вы чудовище,Ронкаль, — убежденно сказала она и, вырвав руку, ушла.

В самолете, летевшем в Европу, Чернов, видя ее состояние,спросил:

— Почему ты все-таки остригла волосы?

— Теперь я буду носить такую стрижку, — бросила она.

— Хорошо, — согласился Чернов.

И только через несколько часов, когда они уже пошли напосадку, он вдруг сказал:

— Мне все известно. Я понимаю твое состояние. Но ты должнабыть готовой к подобному. Любому мужчине в нашем деле нелегко. А женщине — темболее. Каждая разведчица должна быть немного сукой. Понимаешь? Поэтому непринимай все близко к сердцу. Ты бы все равно его потеряла.

Она молчала. Когда они уже приземлились и выходили изсамолета, она вдруг кивнула Чернову:

— Теперь буду.

— Что? — не понял он.

— Буду сукой.

И, подняв голову, она прошла первой. Полковник ошеломленносмотрел ей вслед. Впереди ее ждали новые задания.