Седые волосы дымчатого оттенка, нижнюю губу рассекал и спускался по подбородку мясистый белый шрам – звонящий старался держаться к людям спиной, чтобы не афишировать примету. – Я должен знать, где находится Зиг.

– В том-то и дело. Его нет на месте уже несколько часов.

– Тебе разжевать? Гудини мертв, Зиг с Нолой скрылись, перестрелку ты проворонил. Мы послали чистильщиков, но каша заварилась еще та.

– И не говорите. Помните, как вы обещали позаботиться о своем приятеле-фокуснике Цезаре? Старикан оказался крепче, чем вы думали.

– Он жив? – насторожился Наждак.

– Уже нет. Но кто-то же набрал 911? Здесь все думают, это мог сделать только наш дружок Зиг. Цезарь о вас что-нибудь знал?

Человек с наждачным голосом промолчал.

– Объявляется посадка на платформе 29, – сообщили динамики под потолком.

Небольшая стайка пассажиров устремилась к выходу на посадку. Человек с наждачным голосом не сдвинулся с места. Сжимая телефон, он держался к толпе спиной.

– А-а, железнодорожный вокзал? Что, летать самолетами разонравилось?

Напарник был смекалист. Звонящий его даже зауважал.

– Сделай то, о чем тебя просили, – проворчал он. – Я знаю, это непросто, но если ты не поможешь, то всем…

– Меня не нужно предупреждать о чертовых последствиях, хорошо? Уже делаю. Я сам перезвоню.

Человек с наждачным голосом молча дал отбой и направился к поезду. Он выбрал тихий вагон, потому что, бог свидетель, его достало жлобье, галдящее по телефону, не щадя чужих ушей.

Когда он наконец выбрал себе место, телефон зажужжал, сообщая о получении эсэмэски. Шесть слов:

Замечен в Мэриленде в аптеке CVS.

Белый шрам на губе искривила легкая улыбка.

Несколькими касаниями пальцев он отправил новое сообщение другому абоненту:

Мы его нашли.

* * *

Зиг ухватился за край массивного телевизора, будто хотел на него опереться. Поверил ли он сказанному Нолой? Есть ли смысл в ее словах? Отчасти есть. Ведь кто-то же подменил труп в Довере. Кто-то нарочно ввел в систему фальшивые отпечатки пальцев и данные зубной формулы. И кто-то дал Зигу по голове утром, когда доставили остальных погибших. Гудини – посторонний, болтливый громила, ему такое не под силу. Разве что у него были помощники.

– Человек, впустивший Гудини в наше здание… – Зиг остановился, проверяя логичность вывода. – Им мог быть кто угодно. На базе – тысячи сотрудников.

Нола ничего не ответила, она все еще возилась с часами.

– Не смотри на меня так… мои друзья… Дино… Пушкарь… даже Эми Уэггс… на это не способны, – бормотал Зиг, расхаживая туда-сюда. – Кто угодно мог.

Нола сидела на кровати и нажимала на кнопки, часы пищали.

– Полковник Сюй… тоже могла бы, – продолжал Зиг, поглядывая, как на его слова отреагирует девушка. – Действовал человек, явно знакомый с порядком присвоения опознавательных бирок.

Нола не проронила ни слова.

Остановившись у тумбочки, Зиг снял трубку с телефонного аппарата.

– Кому вы звоните? – требовательно спросила Нола.

Зиг опустил трубку на рычаг. Он и сам еще не решил.

– Чего вы хотите, мистер Зигаровски?

– Перечислить по алфавиту? Я хочу знать, что здесь, черт возьми, происходит. Хочу знать – поименно, – кто нас преследует. Кто эта индианка… та, что в тебя стреляла и пыталась нас убить.

– Финита.

– Ее так зовут? Финита?

– Так ее называл он. Я ее до сегодняшнего дня не видела. Похоже, наемница.

– Чья?

Нола замолчала, осторожно сделала глубокий вдох.

– Гудини.

Упоминание этого имени побудило разум Зига вернуться к рассказу Цезаря о «Синей книге»… к псевдонимам трех пассажиров самолета… маленькой группе, находившейся на Аляске инкогнито. У Зига появилось ощущение, что разрозненные части начинают складываться в общую картину. А с каким выражением Нола произнесла это имя… с какой злостью…

– Выходит, ты его знала, – предположил Зиг.

– Я этого не говорила.

– Ты вообще ничего не говоришь. Кстати, к твоему сведению, – я спас тебе жизнь.

– Я не просила вас помогать мне.

– А я все равно помог. В любом словаре такое называется «отзывчивостью». Или «добротой». Иные могут истолковать это как «глупость», но я предпочитаю менее резкие суждения.

Нола сидела и молча что-то рисовала в блокноте мотеля. Она не выглядела сердитой, а как бы… ушла в себя.

– Ты так борешься со стрессом? Рисуя? – поинтересовался Зиг.

Ноль внимания.

– У меня был один коллега. Он всегда сначала рисовал то, каким представлял себе покойника, и только потом принимался за работу.

– Врете! Вы это на ходу сочинили.

Зиг кивнул. Ложь во спасение, призванная навести мосты. Вместо досады он невольно проникся уважением.

– Нола, будь я твоим противником, мы бы сейчас не вели этот разговор.

Молчание да скрип карандаша.

– Хорошо, зайдем с другой стороны, – снова заговорил Зиг. – Давай я сам тебе расскажу, что уже знаю, а потом – ты пока сиди и рисуй – посмотрим, куда кривая выведет. Итак: во-первых, я точно знаю, что на военном борту в Аляске для тебя было зарезервировано место. Я точно знаю, что ты не села на этот рейс – может, что-то заметила и передумала, а может, тебя кто-то заметил и ты сделала ноги. Как бы то ни было, ты отдала свое место женщине по имени Камилла. Возможно, Камилла – твоя близкая подруга, или же ты встретила ее совсем недавно.

– Я уже говорила, что мало ее знала.

– Так мало, что написала ее портрет.

Нола снова погрузилась в молчание.

– Ну да ладно. Раз ты явилась за телом Камиллы, значит, ты не подозревала, что самолет упадет. Сама Камилла поняла, что попала в авиакатастрофу, когда было уже поздно. Судя по ее поступку, она догадывалась, что у тебя возникли неприятности, иначе зачем бы она стала тратить последние мгновения жизни в падающем самолете на то, чтобы написать и проглотить записку с предупреждением? Если все это правда, – а я думаю, так оно и есть, – то ты, находясь на Аляске по какому-то делу, что-то обнаружила, нечто связанное, как мне кажется, с операцией «Синяя книга».

– Если б я знала, что такое «Синяя книга», то не отсиживалась бы в мотеле.

– Зато ты знаешь, кто такой Гудини. Он у них главный?

Нола покачала головой.

– Он – простой кассир.

– Кто-кто?