— Что?

Он растерянно огляделся. — Тебе это нравилось.

— Нет, — я встала и поправила свою кофту. Мой взгляд метнулся к Джулиану, и он выглядел таким же потрясенным, как и Кейн, с расстояния в несколько ярдов. — Никогда больше не пытайся проделать это со мной, — сказала я, просматривая остальные их ошарашенные выражения. — Увидимся позже, ребята.

И я помчалась через лужайку к своему скутеру, не уверенная в том, что только что произошло.

— Вернись, прости меня! — крикнул Кейн, и горожане дружно велели ему заткнуться у меня за спиной.

Мои ноги неслись вперед, когда я бежала по тускло освещенным и пустым улицам. Я схватила шлем с руля своего скутера и натянула его на голову, когда над закусочной Мины зажужжал свет фонаря.

— Что это было? Что он с тобой сделал? — спросил Джулиан, появляясь из тени между зданиями.

Покачав головой, я перекинула ногу через скутер. — Уходи, Джулиан.

— Расскажи мне, что случилось? — настаивал он, опираясь ладонью о кирпичную стену.

— Он просто вел себя как придурок.

— Итак, это не сработало, — сказал он больше себе, чем мне, проводя рукой по волосам. Его глаза встретились с моими, и он наклонился вперед. — Фэллон, ты не купилась на это.

Купилась на это? Я подняла брови и откинулась на спинку скутера. — Конечно, нет, ты, глупый язычник. По какой-то причине я не могу перестать думать о тебе.

— Да?

Глаза Джулиана загорелись, когда он шагнул вперед из переулка, затем огляделся, прежде чем вернуться в тень.

— Ты подойдёшь сюда?

— Нет, я все еще злюсь на тебя, — сказала я, сжимая руль.

— Ты хочешь подойти сюда и поцеловать меня, или мы будем спорить? Потому что ты даёшь мне здесь очень противоречивые сигналы, и я не знаю, что с этим делать. Все это очень ново для меня, Фэллон.

— Ну, для меня это тоже все ново, — начала я говорить, подыскивая слова. — Но я все равно рассказала тебе кое-что, о чем я никогда никому не рассказывала. Я впускаю тебя больше, чем кого-либо другого. Я разделась для тебя… — Я сделала паузу, когда мое горло обожгло, предупреждая меня. Я огляделась, видя, что мы единственные два человека на этой стороне Городской площади, единственный уличный фонарь все еще гудит у меня над головой. Я была в центре внимания, в то время как Джулиан оставался в тени.

— Ты знаешь, только потому, что я неопытна или выгляжу так, это не значит, что мне не хватает самоуважения. Ты определенно не первый парень, который думал, что со мной будет легко. Но знаешь что, Джулиан? Я, черт возьми, не в отчаянии! Я дала тебе шанс, потому что думала, что ты другой. Я такая идиотка, думала, что ты из всех людей поймешь. Я была не против держать все в неведении между нами. Я бы никогда никому не рассказала, чем мы занимались, но я никогда не подписывалась на то, чтобы быть совершенно незнакомой на публике. Этого я не могу сделать.

Я покачала головой.

— Будь честен со мной, это потому, что ты не хочешь, чтобы тебя видели со мной? Ты меня стесняешься? Потому что я фрик?

— Фрик? Фэллон, ты, должно быть, шутишь. Я думал, мы это прошли.

— Тогда скажи мне что-нибудь реальное. Скажи мне что-нибудь, что имело бы смысл во всем этом. Скажи мне что-нибудь! — умоляла я, и Джулиан замер, когда между нами воцарилась тишина. Атмосфера изменилась, настроение изменилось, и мы оба поняли, что с этого момента могут произойти только две вещи. Либо я спрыгивала с этого скутера и шла к нему, либо я уходила. И, судя по всему, Джулиан не предпринимал никаких решительных мер, чтобы выйти из своего укрытия.

Он никогда не выйдет из своего укрытия.

Я наклонилась вперед, вцепилась в руль и завела двигатель.

— Я боюсь высоты! — выпалил он из тени, и я бросила на него пристальный взгляд. — Каждый день я снимаю маску и стою перед зеркалом, и в одно мгновение, — он хлопнул ладонью по стене, — я стою либо на вершине колеса обозрения, либо на краю обрыва, глядя вниз. Меня тошнит, кружится голова, все вокруг шатается, я чувствую, что меня либо стошнит, либо я потеряю равновесие и упаду. Я знаю, что это иррационально. Но я продолжаю смотреть на себя в зеркало, думая, что смогу это пережить. Надеясь, что я смогу противостоять своим страхам, чтобы однажды преодолеть их и увидеть человека, стоящего за страхами, чтобы я мог увидеть свое собственное лицо, что, возможно, я — ключ к разрушению моего проклятия. Но как раз перед тем, как потерять сознание, я отворачиваюсь.

Он сделал паузу и покачал головой, словно пытаясь избавиться от этого чувства. — Иногда я забываю, чего я больше боюсь, высоты или самого себя.

Он засмеялся, но смех был пустым. — Вот оно, у тебя есть. Я боюсь высоты.

Скутер загрохотал подо мной. Наши взгляды встретились, Джулиан держит в руках дары отчаяния. Джулиан Блэквелл боялся высоты. Страх, такой обычный, такой тривиальный, исходящий от человека, которого боялась половина города.

Высоты, и это чувство охватило меня с его внезапным признанием.

Я спрыгнула со скутера и помчалась к Джулиану, который выпрямлялся. Он даже не стал ждать, пока я окажусь в тени, прежде чем протянул руку к свету и схватил меня за руку, чтобы затащить меня под воду вместе с ним.

— Прости, — сказал он, его руки уже были на моем лице, моя спина уже прижата к стене.

— Ты должна знать, что это не то, чем кажется.

Он поднял свою маску и один раз коснулся моих губ своими губами, прежде чем поцеловать меня, и это втянуло меня в вихрь, как щелчок. Время подпрыгнуло вместе с ним, возвращая меня к тому моменту, когда мы исследовали друг друга в вагоне поезда, к освобождающей ночи между нами.

— Они все лжецы, но мы — нет. Это не ложь, — прорычал он с комом в горле. Его язык попробовал мой на вкус, целуя меня крепко и глубоко, как будто я собиралась исчезнуть или превратиться в пыль в его объятиях.

Крепко обхватив одной рукой его шею, а другую прижав к груди, я заставила себя отвернуться. Даже мои разум и сердце были в состоянии войны.

— Джулиан, — сказала я, и он опустил голову и положил ее мне на плечо. Стон пронесся от его груди вниз к бедрам, которые были прижаты к моим.

— Я пытаюсь, Фэллон, — сказал он, вдавливая «Фэллон» мне в ухо.

— Все, чего я хотела, — это быть настоящими друг