не собирался. К её удивлению, на обогрев тела уходило не так много энергии, в отличие от её ожиданий. Тело само грелось от движения, да, кожа озябла, но, в целом, было вполне терпимо. Умка всю ночь попеременно то бежала, то быстро шла. И только к утру, когда солнышко вышло из-за горизонта, решилась на недолгий отдых, чтобы перевести дух. Ненадолго она активировала своё зрение на полную мощность, так, чтобы увидеть пространство вокруг метров на пятьсот, и ахнула. Она не оторвалась: по её следу в четырёхстах метрах шли трое гоблинов.

«Нет, нет, они взяли мой запах, мне не уйти», — в мыслях простонала Умка и вцепилась пальцами себе в волосы. Из её глаз брызнули слёзы. — «Всё бессмысленно, мне не спрятаться».

Немного погоревав над своим страшным будущем, Умка снова активировала зрение, гоблины были в каких-то ста метрах. Просто подождать минуту, они придут, будут насиловать, потом убьют. А может быть, даже съедят, и никто не вспомнит о том, что была такая красивая девушка Умка, и что это именно её косточки валяются в пыли. Ну, только Пипи и Мими будут поминать её добрым словом на своём мышином языке, и, разве что, ещё Сталин с Катей. Вдруг на Умку словно ведро ледяной воды вылили. Она вспомнила. Да, ведь ей есть ради кого жить. Да, она проиграла и ей не уйти, но она ещё не сдалась, и бой за жизнь не закончен. Она попыталась вспомнить тех людей, которых ещё так недавно любила, и первое, что она вспомнила — это строгий голос командира будто бы из другой жизни, Сталина.

«Смирно! Рядовой Чернов, отставить упаднические настроения! На тебя молодняк смотрит, а ну, подавай правильный пример и веди себя, как должен вести образцовый красноармеец».

— Есть! — рявкнула Умка на чистом русском и вытянулась по стойке смирно перед призраком из воспоминаний. Потом развернулась и быстро побежала в сторону городской пустоши.

«Если они хотят меня догнать, то пусть сначала побегают. Может, от усталости они мной подавятся».

Эльфийка шныряла по развалинам и заброшенным домам с энергичностью взбесившейся от страха крысы, которую планомерно загоняли в угол. С неё сошло семь потов, и теперь она не экономила энергию и не задумывалась о расходе сил. Благодаря своему размеру, длине ног и когда-то неплохо натренированным мышцам, Умка оказалась хорошим спринтером, но по сравнению с гоблинами, отвратительным стайером. Всё, что она выиграла, это полчаса. За это время она вымоталась сильнее, чем за всю ночь бега. Она была измучена, но всё равно оказалась не готова, когда брошенная гоблином верёвка с камнем обмоталась вокруг ног. Судя по аурам, гоблины тоже были уставшие, злые и возбуждённые. Охота на разумных существ чертовски их завела, их ауры были чёрно-красные, а в паху с бешеной скоростью закручивались розовые водовороты. Таких жутких аур она раньше никогда не видела, разве что только у Паука, но там жуть была другая, холодная и липкая. А тут ауры обжигающие, словно всепожирающий огонь. Они стремились употребить Умку во всех смыслах.

«Вот и всё», — пронеслась мысль у неё в голове, когда двое гоблинов сели ей на руки, а третий с силой стал раздвигать ей ноги.

— А-а-а-а, — закричала изо всех сил Умка.

А потом получила болезненный тычок в живот, от чего диафрагма сократилась, и Умка потеряла возможность дышать. От паники она позабыла, как пользоваться всеми своими способностями. Испытанная ею боль обязательно привлекла бы чувственных паразитов, надо только ненадолго усилить своё аурное зрение, поймать их и атаковать ими гоблинов. Да что там, даже просто выкачивая из них силу, она могла бы сократить продолжительность своих страданий. Но боль убила разум. Она даже полностью ослепла, потеряв контроль над потоками энергии в своём теле. Сейчас ей будет очень мерзко, потом больно, потом совсем больно. И это будет её конец.

«Нет! Я так не хочу, я хочу жить! Пожалуйста, помогите мне!!!»

Умка молилась, неважно, кому и как умела, в полной темноте и беспомощности. Это было единственное, что ей оставалось. Поэтому не сразу поняла, почему ничего не происходит. Она пропустила момент, когда давление на руки ослабло, а гоблин-насильник вместо того, чтобы делать своё чёрное дело, упал на её живот и начал заливать её чем-то тёплым. Она восстановила контроль над потоками энергии, и мир снова окрасился в цвета аур. Её преследователи были мертвы, а их ауры стремительно блекли. Кто-то убил их одновременно, с дистанции. Умка ещё сильнее усилила своё зрение: радиус растянулся на пятьдесят метров. И она увидела, как к ней приближается группа аур, а среди них одна маленькая, но белая и очень яркая.

— С-та-ли-н, — захлёбываясь слезами счастья и не в силах сдержать улыбку, промямлила Умка.

Глава 11 "Успеть за секунду до …"

— Знаешь, я уже не первый год работаю кочегаром в крематории и успел повидать всякую хрень. Но чтобы зомби лез в печь сам, такую дичь я вижу в первый раз.

Кочегар ещё что-то говорил, а Пётр смотрел, как Джулия лезет в печь, на прощание помахав ладошкой, и сама захлопывает за собой люк. Не было ни боли, ни страха — это привилегия живых, а Джулия мертва, теперь уже окончательно. В крематории на этот раз царила непривычная похоронная атмосфера. Обычно жителей поселения сжигают в другом общественном крематории, там и кочегар наряднее, и пространства для прощания больше. А тут печь больше похожа на конвейер, есть даже специальная лента, чтобы работникам лишний раз не надрываться. Привратник на воротах тоже охренел, когда к нему на телеге подъехал гоблин в компании троих зомби и одной спасённой из рабства девушки, правда, уже слегка не в своём рассудке. Говорят, что где-то в Зул-Таре есть хороший психиатр-гипнотизёр. Он помогает забыть людям всё плохое и начать жизнь сначала, и всё это совершенно без магии. Джулия сопровождала Петра на протяжении всего пути, хотя он предлагал ей идти вперёд, какие-нибудь чистильщики обязательно доставят её в крематорий. Но она не хотела, чтобы её голову отрезали и выбросили, а тело кремировали. Дух может остаться в голове, и будет она валяться на земле, пока неживая плоть окончательно не истлеет. Страшное это дело — неживая жизнь.

По завершению дел на ярмарке гоблинов у Петра оставалось ещё восемнадцать бутылок рыгалова. На них он купил пару зомби и одну рабыню, в глазах которой проглядывалась хоть какая-то адекватная деятельность.