мальчишку избивали недолго: раз пять пнули в живот, который он старался прикрыть руками. Паука больше привлекали не физические, а психологические страдания своих жертв. Он буквально питался страхом, выковыривая его из аур детей, и сегодня девочка его изрядно накормила. А потом от Паука во все стороны пошла какая-то волна, и участники спектакля уснули. На Умку и гоблинов волна не оказывала никакого эффекта, последние её даже не замечали. У постановок Паука всегда было два зрителя: Умка и сам Паук, и это было событием из ряда вон. Похоже, раньше Паук не допускал других зрителей к таинству, даже гоблины уходили и появлялись только по приказу. И только для слабоумной Умки он сделал исключение. Хотя, откровенно говоря, лучше бы он этого не делал — эльфийке одно лишь присутствие здесь давалось тяжело.

— Как тебе сегодняшний спектакль?

— М-м-м-м-м, — бессмысленно протянула Умка, ведь заданный вопрос не требовал от неё ответа.

— Я прям снова почувствовал себя молодым.

Умка не собиралась ставить это утверждение под сомнение, ведь и так видела, что у больного подонка эрекция.

— Ну что ж, мадам эльфийка, позвольте откланяться до следующей постановки.

«Мастурбировать побежал», — хмыкнула Умка, представляя себе эти нелепые картинки.

Ни женщины, ни мужчины, ни дети Паука не интересовали, его интересовали только его постановки и он сам. Поэтому после каждого спектакля, сказав несколько фраз Умке, он спешил в свою спальную самоудовлетворяться. А Умке приносили ужин, иногда даже с мясом. После предыдущей постановки ей дали ещё одно одеяло, чтобы подстелить под себя, и стали лучше кормить. Теперь еду давали два раза в день, что, по мнению той Умки, которая бродяжничала на улицах, считалось роскошью. Она выявила закономерность: чем хуже обращаются с детьми, тем лучше поступают с ней. Завтра, скорее всего, «труппе» дадут передышку. Нет, будь воля Паука, он бы каждый день устраивал подобные постановки, вот только его разваливающееся тело таких частых оргазмов перенести не могло, да и на контроль кукол уходила часть сил. Поэтому передышка — для всех остальных, и отработка навыков — для Умки.

Прикладывая огромные старания и непрерывно экспериментируя, ей удалось добиться кое-каких результатов. Для начала, её аурное щупальце увеличилось, теперь она могла его вытянуть на шесть метров. Во-вторых, она освоила кое-какие фокусы. Соединившись с кем-нибудь своим щупальцем, она могла почувствовать то же самое, что и объект подключения. В голове почему-то сразу всплыли странные слова: «направленная эмпатия». Что это такое и почему ассоциируется именно с этими словами, Умка не знала и знать не хотела, просто пользовалась и не задавала вопросов. Но это ещё не всё, когда Паук устраивал свои спектакли, у Умки происходили эмоциональные срывы. Эманации агрессии и боли просто пугали, доставляя почти физическую боль. Отчасти в этом виноваты её возросшие способности, отчасти — менталитет эльфов. Да, среди эльфов много воинов, и их нельзя было назвать неженками, но Умка не была воином и воспринимала всё значительно сильнее. Если обычному человеку пытки были просто отвратительны, то эльфу-гуманисту страдания другого разумного будут просто невыносимы. Эльфийка училась у Паука, в предыдущем спектакле она видела, как он вытянул своё щупальце, на ощупь поймал какого-то энергетического паразита и поглотил. Он точно не видел, что делает, просто действовал на ощупь. Эта догадка привела Умку к тому, что Паук не видит ауры. Она осмелела настолько, что решилась сегодня вытянуть щупальце прямо в его присутствии, и он ничего не заметил. Повторяя за пауком, она вытянула свой щуп и попыталась поймать одного из таких паразитов. Но при его поглощении испытала только боль, что испытывал избиваемый мальчишка. Паразит оказался слишком силён, однако какое-то время ей удавалось его удерживать, а это значит, что энергетических паразитов можно использовать как оружие. Другим достижением Умки стали её новые друзья: мышки. Протянув щупальце к простой мышке, прогрызшей себе норку в стене, эльфийка установила с ней контакт. Она не стала высасывать из неё энергию, а наоборот — отдала часть своей. Мышке это понравилось, но приблизиться к эльфийке она не решилась.

Практикуясь на мышах, Умка научилась отдавать не только энергию, но и эмоции и закладывать в них послания. Вот и сейчас, коснувшись щупальцем, Умке удалось наладить с мышкой контакт. Но надо было отправить что-нибудь. Умка нафантазировала себе образы, сводившиеся к следующему смыслу: «Я твой друг, я люблю тебя, не бойся меня, ты нужна мне». Слов не было, были образы чего-то тёплого и нежного. Умка старалась представить себе, как она берёт в руки маленькую мышку, греет своим прикосновением и гладит по шерсти. Получив послание, наивное существо сразу же сменило цвет ауры с жёлто-зелёного на белый и поспешило к эльфийке за обещанными нежностями.

О, какое блаженство ощутила Умка, впервые установив контакт с белой аурой, пусть животного, но любящего животного. В этом царстве боли и мрака Мими стала для Умки лучиком тепла. Наигравшись и намиловавшись с мышкой, Умка продолжила свою практику и открылась ауре мышки, немножко слившись с ней. Оказалось, что самочка Мими живёт здесь не одна: где-то здесь в поисках вкусненького ползает её самец, которого Умка тут же окрестила как Пипи. А ещё у неё с десяток малышей, которым нужно что-то есть, и если она сама ничего не поест, то у неё не будет молока, а это значит, что маленьких мышат будет нечем кормить. Умка поделилась с Мими кусочком вареной репы, что плавала в её миске. Мышка благодарно пискнула, прожевала угощение и скрылась в норке. Побежала кормить свой молодняк. Пускай, сейчас Мими ей была не нужна. Она займётся выращиванием личного чувственного паразита. Сидя в клетке, Умка овладела передачей чувств, но, как оказалось, эта способность не терпит лжи. Она не смогла бы наладить контакт с Мими, если бы действительно не восхищалась красотой мышки и не испытывала к ней симпатию. Это правда, даже мышка была намного милее Умке, чем все остальные жители этого дома. Но, если смотреть с другой стороны, в случае крайней надобности даже любовь и восхищение красотою Мими не помешает Умке прикончить её и съесть. Охотник тоже может искренне восхищаться красотой оленя, прежде чем убить его и разделать на мясо. К счастью Мими, эльфийка поставила себе более миролюбивую задачу — побег. И для своего побега она медленно разрабатывала план. Не всё было в нём тщательно продумано, но с её способностями шансы были. Она могла передавать чувства, которые сама испытывала: любовь, обожание, симпатию. Легко. А вот страх