Усадил рабыню на теперь уже бесхозную телегу, запряг в неё зомби и отправился в обратный путь. С вождя ему удалось взять немного, всё же основную часть своих украшений он носил на себе. Но и тайник у него тоже был, в котором валялась горсть золотых и серебряных монет. А самое необычное — это то, что в тайнике был револьвер, точнее, шестизарядный кольт. Такой как в фильмах про ковбоев на диком западе. В этом мире определённо есть попаданцы кроме него. К сожалению, патрон Пётр не нашёл, иначе был бы смысл оставить кольт себе, но без патронов он отдал его Капу как артефакт неизвестного предназначения. Может, он сможет загнать его контрабандистам как антиквариат.

Петр развернулся и собрался было уже уходить, но увидел возле стеночки Смерть. Фигура в чёрном балахоне и натянутом на голову глубоком капюшоне чего-то ждала, оперевшись о стену, а в руках у неё были какие-то серые одежды. Сначала гоблин испугался, обычно он видел Смерть в момент опасности, но сейчас он находился в полной безопасности. Он пригляделся, понял, что это не его смерть. Обычно в момент опасности за ним являлась фигуристая дамочка, а тут был плечистый мужчина, это немножко успокоило. Да и вид Смерти, переминающейся с ноги на ногу, был забавен. Пётр решился подойти к смерти и заговорить.

— Вы за мной? — спросил он по-гоблински, потому как не знал, на каком языке надо говорить со Смертью.

Мужик в балахоне был очень удивлён, посмотрел по сторонам, мол, к нему ли обращаются, и для полной определённости указал пальцем себе в грудь.

— Да, я обращаюсь к вам, — повторил Пётр и перешёл на Рафнийский. — мо-ж-е-м на д-ру-г-о-м я-зы-к-е е-с-ли в-а-м э-то у-до-б-н-е-е.

— Нет, я пойму тебя на любом языке. Просто с нами обычно никто не разговаривает.

— А кто вы такой?

— По-моему, это очевидно. Я Смерть. И нет, я не за тобой. Я куратор Джулии.

— А почему я вас вижу?

— Не знаю. Может, в тебе есть дар некроманта, — Смерть убрал с лица капюшон и обнажил покрытое белой краской лицо, но глаза, губы и нос были обведены чёрным, целиком лицо приобретало образ черепа. Глаза Смерти были красивого серого цвета, а по плечам рассыпались длинные белые волосы. Даже под всем этим гримом можно было разглядеть мужественные и какие-то благородные черты лица. Смерть был очень красив. — Но я не вижу в тебе магии. Какой-то остаточный заряд энергии от перехода из мира в мир преобразовался в сильную ауру порядка. Парень, ты что, с того света сбежал?

— Нет, или да. Я не знаю.

— Бывает, такое сплошь и рядом. Система работает не безупречно. Кстати, спасибо за Джулию, так бы ей ещё долго бродить по миру пришлось. А она к этому была не готова.

— Да ладно, — махнул Пётр рукой. — Мне было несложно.

— Ничего не ладно, считай, что смерть у тебя теперь в долгу, — серьёзно проговорил Смерть. — Только на бессмертие не рассчитывай.

— Хорошо, — Смерть оказался приятным собеседником, и Пётр решил познакомиться с ним поближе. Гоблин протянул руку для рукопожатия.

— Меня Пётр зовут.

— Смерть, — улыбнулся Смерть, слегка смущённый таким поведением, так как обычно смертные, если его видят, шарахаются, как от огня. — Но для друзей Сёма. А ты что, из атеистического мира что ли сбежал?

— Да, но я ниоткуда не сбегал. Там заснул, проснулся здесь. Всё.

— Тоже бывает, — кивнул Сёма.

— Слушай, я тут видел твою коллегу, тоже Смерть с песочными часами на руках.

— Ну да, есть такая, это твой куратор или, если говорить точнее, твоя смерть. Симпатичная, да?

— Вообще очень, ей бы радикулит с её фигурой.

— Хе-хе, — Сёма улыбнулся и засмеялся. — Это нормально, наша канцелярия подбирает максимально привлекательных кураторов для смертных.

— Зачем?

— Душа и так вся в стрессе и напугана от перехода из одного мира в другой. Некоторые, знаешь ли, умирают очень мучительно, да и привыкнуть к тому, что у тебя больше нет тела, это то ещё испытание. Души сживаются со своими оболочками, а тут такое. Нужно чем-то отвлечь душу, успокоить, так сказать. Ну и, — Сёма ещё раз улыбнулся и повёл бровью, — в общем, влечение к противоположному полу работает даже после жизни. И кое для кого смерть может быть очень приятной.

— Э-э-э, — Пётр слегка подвис от такой информации, с ним в этом мире случается такое часто, но наконец собравшись, он задал новый вопрос, — А что там, после смерти?

— Загробная жизнь. А она зависит от того, во что при жизни верил. Если не во что не верил и считал, что после смерти от тебя ничего не останется, то полетишь прямо в…

Тут смерть замялся, будто чуть не сболтнул что-то лишнее.

— Куда?

— Куда-куда, если ты не знаешь, то и знать не положено, вот. Короче, отстань, зеленый, мне работать пора.

Смерть отлип от стены и пошёл к печи. Там уже завис растерянный дух Джулии, напуганная и растерянная, она бешено вращала головой, кого-то ища. Была она полупрозрачная, нагая и страдала от множества кровоточащих ран. Примерно в таком виде Пётр её и встретил. Сёма развернул серые одежды, которые оказались чем-то вроде плаща, и элегантно набросил их на плечи призраку. Та сразу успокоилась и приняла более живой вид. И даже стала намного симпатичнее, чем если бы она была при жизни. И, кажется, Пётр стал понимать, почему Джулия и Сёма кажутся ему такими красивыми, сейчас он видел не красоту тела, а красоту души. Сёма не выпускал свою подопечную из объятий и, придерживая за плечи, что-то нашёптывал на ушко. Джулия слушала и кивала, а потом указала пальцем на Петра. Сёма кивнул и отпустил её.

— Спасибо тебе, душа в теле гоблина, за то, что помог упокоиться.

— Меня уже поблагодарил Сёма. Куда ты теперь?

— Сейчас на распределительный пункт, а потом в чертоги искупления. Сёма сказал, что это что-то вроде ада мягкого режима. Я многих людей подвела при жизни, теперь я должна искупить свои ошибки. Прощай.

— Прощай. Я бы пожелал тебе удачи и беречь себя, но теперь это неуместно.

— Ещё как уместно. Загробная жизнь — это прежде всего жизнь.

Джулия нагнулась, поцеловала гоблина в щёку и отправилась обратно к Сёме, и они вместе истаяли в воздухе, как будто их и не было.

«Странный получился