А что случилось с осведомителем, доктором Болсином? Ну, он подал заявки на несколько вакансий в Англии, но тогда никому не нравились осведомители, и вскоре он понял, что ему не дадут ни одной из тех должностей, на которые он претендовал. В конце концов он переехал Австралию и, похоже, отлично там преуспел. Его опыт, кажется, учит нас следующему: если мы совершаем ошибки, то от нас ожидают, что мы рассмотрим, что же пошло не так и почему, и извлечем урок из всего этого. Это называется «рефлексивная практика», и она является неотъемлемой частью наших ежегодных оценок и повторной аттестации, которая проводится каждые пять лет. Все это записывается, анализируется, передается и хранится в архиве. С одной стороны, не все считают, что рефлексивная практика полезна и эффективна, но есть и такие врачи, которые относятся к ней и вовсе с большим подозрением. Они обеспокоены тем, что если все провалы хорошо задокументировать, то ошибки врачей могут использовать в суде против них.

А В ПСИХИАТРИИ НЕ ВСЕГДА ВСЕ ИДЕТ ПО ПЛАНУ. МЫ ИМЕЕМ ДЕЛО С ТРУДНЫМИ, АГРЕССИВНЫМИ И ЧАСТО НЕПРЕДСКАЗУЕМЫМИ ПАЦИЕНТАМИ.

Я могу привести пример. Если «Фиолетовый человек» был моей первой большой «победой», то следующий пациент стал моим первым большим «поражением». Я до сих пор не могу спокойно вспоминать тот случай, хотя и считаю, что сделал все, что мог, я все еще размышляю о том, как можно было поступить по-другому.

Приближался день рождения Тимоти. Ему должно было исполниться сорок, и его мать, миссис Роколл, приехала в Лейквью с подарками для сына. Даже годы спустя я помню ту встречу с ней. Сообщать плохие новости никогда не бывает легко.

Он был нормальным парнем, симпатичным и уверенным в себе. Примерно в шестнадцать лет он начал странно вести себя с друзьями в школе. Он ушел в себя и стал прогуливать занятия. Учитель истории как-то разговорился с ним, и Тимоти сказал, что один из учеников хотел его убить. Иногда он сердито кричал на одноклассников, и они жаловались учителю. Тимоти отчитали, но никто не догадался, что у него развивается психическое заболевание, которое в дальнейшем определит всю его жизнь, никто не обратил на это внимания.

Его поведение становилось все хуже и хуже, и в конце концов, когда ему исполнилось семнадцать, он ударил одного из учеников и был отстранен от занятий.

Вернувшись в школу и поговорив с психологом, Тимоти сказал, что не очень хорошо себя чувствует. После урока физкультуры он вернулся в раздевалку, залез в сумку одного из ребят и достал компакт-диск. Он разломил его пополам и зазубренным краем разрезал себе шею. Порез начинался за левым ухом и заканчивался сразу за трахеей.

Тимоти нашли без сознания со значительной потерей крови – учитель физкультуры пришел посмотреть, как у него дела. Вызвали скорую помощь, Тимоти срочно доставили в больницу.

Во время операции ему потребовалось переливание крови, а когда все закончилось, с ним побеседовал психиатр-консультант. Тимоти говорил, что люди замышляют против него заговор, и это посчитали манией преследования. Он говорил сбивчиво и очень разозлился, когда его спросили, слышит ли он голоса.

Тимоти оставался в больнице, пока его лечили физически, пока не зажила травма. После его перевели в психиатрическое отделение больницы Святого Иуды. Его выписали, назначив курс лечения, которое он тут же прекратил, после чего последовала еще пара госпитализаций, теперь более длительных. В итоге его снова выписали, на это раз лечив не таблетками, а инъекциями. Каждый раз после выписки он прекращал прием лекарств и месяца через три его состояние неизменно сильно ухудшалось.

После первой госпитализации ему поставили диагноз – острый психотический эпизод. К тому времени, когда его перевели на лечение инъекционными препаратами, стало ясно, что у него шизофрения. Когда я увидел его, он содержался в больнице в соответствии с Законом о психическом здоровье уже более двадцати лет – непрерывно.

У НЕГО БЫЛА УСТОЙЧИВАЯ К ЛЕЧЕНИЮ ШИЗОФРЕНИЯ, И ПОЧТИ ВСЕ АНТИПСИХОТИЧЕСКИЕ ПРЕПАРАТЫ, КОТОРЫЕ ЕМУ ДАВАЛИ, ОКАЗЫВАЛИСЬ НЕЭФФЕКТИВНЫМИ.

За этот период он совершил пятнадцать покушений на персонал – он думал, что сотрудники больницы пытаются напасть на него, и двенадцать нападений на других пациентов, два из которых были весьма серьезными. Одна женщина из смешанного отделения обвинила его в изнасиловании, но рассказала об этом персоналу отделения только две недели спустя. И, хотя полиция допросила Тимоти, обвинение ему так и не предъявили.

Несмотря на все эти случаи с нападениями, он был осужден только дважды: один раз за хранение марихуаны, а другой – за мелкое хулиганство. Всем известно, что добиться от полиции или медицинской системы расследования и предъявления обвинений стационарным пациентам психиатрической клиники очень трудно.

– Они уже в нужном месте… это не в интересах общества, – говорят все вокруг.

Когда я опрашивал пациента, он казался подозрительным, раздражительным, и у него явно были галлюцинации, хотя он это отрицал.

– Оставь меня в покое, – кричал он своему воображаемому собеседнику, когда сидел совершенно один в своей собственной палате.

После нашей третьей встречи он намекнул на теорию заговора и сказал мне, что потерял контроль над своим телом, когда впервые перерезал себе горло тогда, много лет назад.

– Это все еще иногда случается, – сказал он.

Одним из лучших событий, произошедших в области психиатрии, было изобретение в 1950-х годах антипсихотических препаратов. Первым таким препаратом был хлорпромазин – до того, как появилось это лекарство, эффективного лечения шизофрении просто не существовало. Антипсихотические препараты блокируют рецепторы различных нейромедиаторов в головном мозге. Нейромедиаторы – это химические вещества, которые нервы используют для связи друг с другом. Как вы понимаете, с 1950-х годов появилось множество новых лекарств, но некоторые пациенты не реагируют на них и остаются в плену у своего психического расстройства.

Существует один препарат под названием «клозапин», который лицензирован для применения при «резистентной к лечению шизофрении». Он обладает уникальным действием, поскольку блокирует рецепторы серотонина и дофамина. Для множества пациентов с этим заболеванием данный препарат – палочка-выручалочка. У меня были пациенты, которым благодаря клозапину становилось лучше, они возвращались домой и оставались здоровыми в течение многих лет.

НО НА КАЖДОГО ПАЦИЕНТА, У КОТОРОГО ВСЕ ХОРОШО, ВСЕГДА НАЙДЕТСЯ ПАЦИЕНТ, КОТОРОМУ ПРЕПАРАТ НЕ ПОМОГАЕТ.

И список побочных эффектов тоже весьма значителен. Один из наиболее серьезных побочных эффектов – это так называемый агранулоцитоз. При данном заболевании у людей не вырабатывается достаточного количества белых кровяных телец,