Странным образом теперь, когда решение было принято, на душе стало полегче, хотя, собственно, безнадега их ситуации никуда не делась. На них и левиафана не требуется – пролетит над трассой стая крыланов, и пиши пропало: они здесь как на ладони. Убраться бы с дороги.

Но едва эта мысль посетила сержанта, как на обочину выбежали трое – мужчина, женщина и девочка лет десяти – и отчаянно замахали бэтээру. Лебедев скомандовал стоп и высунулся из верхнего люка.

– Что такое?

– Твари! В лесу… твари! – задыхаясь, заговорил мужчина. – Наш дом… Мы живем… жили на кордоне неподалеку, а туда пришли эти монстры… Возьмите нас с собой, пожалуйста!

Сержант не колебался – место в бэтээре на троих найдется, и не бросать же этих бедолаг здесь на смерть. Но едва все трое забрались внутрь и за ними закрылся боковой люк, как на дорогу впереди выскочили несколько собако-крокодилов и еще с десяток каких-то насекомоподобных монстров. И через три секунды оглушительно затарахтел КПВТ – крупнокалиберный пулемет бэтээра, разрывая на части порождений Зоны, волной ринувшихся в атаку.

Вспышки, грохот, брызгающая во все стороны желто-бурая жижа, что у этих тварей вместо крови, летящие ошметки их плоти. КПВТ работал эффективно – мелочевку рвало в клочья. Крупные, конечно, оправятся и восстановятся, но Лебедев понимал, что сейчас главное – освободить трассу и прорваться, иначе все, хана, ибо метрах в ста позади бэтээра на дорогу вывалила еще одна толпа тварей.

Вперед-вперед! БТР рыкнул мотором и резво тронулся. Не ожидавшие такого маневра твари Топи среагировали не сразу, и две из них, не успев убраться с пути здоровенной машины, оказались раздавлены ею. Но остальные шарахнулись в сторону, а один из собако-крокодилов даже заскочил на броню.

Лебедев знаками показал одному из своих бойцов, что нужно делать, и тот кивнул: мол, понял, и взял РПГ. Клацали когти твари, приближаясь к одному из верхних люков… Пора! Открыть крышку, сунуть в морду твари ствол РПГ и нажать на спуск… От головы монстра ничего не осталось. Закрыть люк и ходу, ходу!

Из леса выскакивали все новые создания Зоны и пускались в погоню за бэтээром. Хорошо хоть, крыланов нет, а то заплевали бы своей едкой дрянью. Лебедев припал к курсовому перископу и едва сдержался, чтобы не выругаться в голос: на дорогу впереди высунулись несколько здоровенных щупалец какой-то чудовищной твари, а следом за ними полезло громадное слизнеподобное тело. Сержанту стало трудно дышать и захотелось разорвать воротник. Ругайся, не ругайся, один фиг – приплыли. Левиафан. Чертов левиафан! Капец!

* * *

Александр спешил. Он почти физически ощущал, как утекает время, отведенное ему Посвященным на операцию. Только поэтому и взял в помощь армейский мотоциклетный взвод, который должен был доставить Александра и его отряд боевых Измененных на передовую, на самое, так сказать, танкоопасное направление. Поэтому отчаянный, безбашенный стиль вождения мотоциклистов его устраивал как нельзя больше. Александр не знал, почему Посвященный придавал этой операции такое большое значение. Ну, уничтожит орда тварей Изолянта парочку селений отжив… ну ладно, людей – какая в том большая трагедия? Наоборот, сговорчивей станут на будущее – поймут, как они беспомощны без новой, более совершенной расы. Да, конечно, есть союзнические обязательства, которые нужно выполнять, ибо старая человеческая поговорка гласит: «худой мир лучше доброй ссоры». Но зачем же так-то убиваться? Чего переживает Посвященный? Ведь чем сильнее общий враг, тем прочнее союз. Но как бы Александр ни терялся в догадках по поводу мотивов Посвященного, обсуждать приказы он не привык.

Пролетела деревня Нижний Атлян, а там, впереди, похоже, шел бой: канонаду было слышно издалека. Эх, ну что стоило людям сконцентрировать свои системы залпового огня на трассах, в миасском направлении! Глядишь, и придержали бы слегка наступление армии Изолянта. Так нет же – распределили их поровну по всему Периметру Зоны. Им, видите ли, все жизни равноценны, что в городах, что в селах. Ну, вот потеряют сейчас Миасс и попрыгают со своей равноценностью. Ну, то есть не должны они его, конечно, потерять – затем Александр и рвется в бой, но жестокий урок им бы не помешал.

Первый бой состоялся даже раньше, чем ожидал Измененный: из-за леса показался десяток крылатых тварей Изолянта. Пришлось поработать пиромантам, благо в отряде Александра была сплошь элита – Измененные нового поколения с усиленными и расширенными способностями. Вместо обычных факелов, малоэффективных против высоко летящих биоморфов, они применили огненные бомбы, которые мощно взорвались прямо среди летящих тварей, и тех мгновенно охватило всепожирающее пламя. С десяток секунд – и грозные биоморфы, успешно истребляющие боевую технику людей, пеплом осыпались на лес и дорогу.

Разумеется, Александр отдавал себе отчет в том, что это лишь легкая разминка, а вот впереди придется выкладываться по-настоящему. Вскоре биосканер ехавшего рядом с командиром Измененного, пьющего жизнь, уловил впереди присутствие биоморфа исполинских размеров – из тех, кого люди называют левиафанами, и эта информация благодаря ментальной сети, созданной Александром, принадлежащим к классу пауков, сразу стала доступной всему отряду.

Похоже, придется всерьез потрудиться. Александр передал по сети всему отряду команду перейти в режим высшей боевой готовности, а везущим их мотоциклистам крикнул:

– Ускорьтесь, парни! Очень надо!

* * *

Зажигательные и разрывные пули КПВТ рвали студенистое тело левиафана, но тому, казалось, было совершенно по фигу – у громадной туши была какая-то запредельная жизнеспособность, и страшные раны почти мгновенно затягивались новой плотью. Нет ничего хуже для военного, чем ощущение полного бессилия. Ну, посадил он к себе этих троих гражданских, толку-то? Все равно сейчас этот долбаный кракен перевернет их БТР и вскроет его, как консервную банку. А вся скучковавшаяся вокруг мелочевка порвет их на ленточки.

– Мы умрем, да? – прозвучал сзади девчоночий голос.

Лебедев повернулся к девочке, стараясь, чтобы улыбка на его лице не напоминала гримасу отчаяния.

– Нет, детка, – ровность и спокойствие его голоса резко контрастировали с бурей в душе, а ложь слетала с языка легко и естественно. – Мы справимся, вот увидишь!

Ну и пусть он сам не верил в то, что говорил. Просто почему-то ему казалось, что, пока он сам не произнесет вслух этих обреченных слов, самое страшное не случится. Чушь, конечно, но ребенку знать правду все же ни к чему – пусть до конца сохранит надежду.

Шансов не было – ни протаранить уже полностью вылезшего на дорогу левиафана, ни уничтожить его оружием, ни прорваться по обочине – десятиметровые щупальца чудовища полностью перекрывали путь. Но замедлиться, остановиться – значит сдаться.

– Разворот! – скомандовал Лебедев.

– Но, командир… – заикнулся было механик-водитель.

– Разворот, я сказал! – рявкнул сержант.

Разумеется, он прекрасно понимал, что ехать назад, в сторону Зоны, – отложенное самоубийство: там нет никого и ничего, кроме орды тварей. Но впилиться в левиафана – значит умереть прямо сейчас, а сзади, прорвавшись через мелких монстров, еще можно было попытаться найти обходную дорогу. Хоть какой-то шанс.