Грязеголемы Топи созданы неуязвимыми для обычного оружия. Но когда за дело берутся три сувайвора, правила игры несколько меняются. «Колдовать» с реальностью по-крупному у них здесь, неподалеку от Обломка, не получалось, но вот превратить слепленные из болотной жижи искусственные организмы в создания из плоти и крови, уязвимые и для пуль, и для ножей, – вполне.

Так что пока атаки болотной орды сувайворы и пиромант отбивали. Вот только тварей было настолько много, что потери их не смущали. Если так будет продолжаться, монстры просто завалят людей своими трупами или же возьмут измором. Алина уже ощущала неимоверную усталость, а голова ее просто трещала от боли. Сколько атак они еще выдержат? Две? Три? Десять? Принципиального значения это не имело: печальный финал становился все очевиднее.

Алина бы, может, уже и сдалась, если бы не услышанное: «Держитесь! Помощь придет! Обещаю!» Хомчик не дала бы голову на отсечение, что ей это не почудилось. Тем более что ментальная волна того, кто передал ей этот мыслеобраз, до боли напомнила волну… Эдуарда. Но ведь этого не может быть – он мертв. Пожалуй, только увидев мутанта с его лицом, Алина окончательно поверила в смерть научника. А вот сейчас снова засомневалась. Вполне возможно, это ее измученное сознание шутки шутит, выдавая такие вот реалистичные ментальные глюки, но, вашу ж налево, до чего ей хотелось поверить в то, что все было реально! Как? Да мало ли как! За эти дни с Алиной произошло столько всего, по прежним меркам невозможного, что одним таким событием больше – уже не удивляет.

Говорить остальным она не стала: зачем? Во-первых, не поверят и решат еще, что у нее от всего пережитого крыша поехала, а во-вторых, вдруг и впрямь показалось? Тогда какой смысл внушать ложные надежды?

Взгляд Алины упал на Алекса. Тот рылся в рюкзаке, очень напоминающем… Ну конечно, это же рюкзак Эдуарда! Выходит, пиромант прихватил его, когда распалась та пространственная аномалия, в которой они были заключены…

– Что ты там ищешь?

Он обернулся, и Алине стало страшно от его вида: мертвенная бледность, запавшие глаза с лихорадочным блеском в них.

– Уже нашел, – криво улыбнулся пиромант, извлек ампулу с синей крышечкой и деловито зарядил ее в инъектор.

У Алины все сжалось внутри:

– Постой, это что, катализатор?

– Он самый, – Алекс отвернулся.

У Алины зашевелились волосы на затылке:

– Ты с ума сошел?! Ты же совсем недавно колол себе дозу! Нельзя так часто! Док говорил…

– Дока больше нет! – резко перебил ее «лояльный». – И потом, он бы меня понял. Как понял Федора там, у Провала, когда все стояло на кону.

– Но ты умрешь, – в отчаянии сказала Хомчик. – Просто сожжешь свой организм, если…

– А если я не вколю себе эту штуку, еще одна атака – и ломка, – пиромант снова перебил ее. Алина больше ничего не контролировала. Ничего и никого. – А тогда все, я для вас – потерянная боевая единица. Сколько вы продержитесь без меня?

«Мало», – подумала Алина. Пиромант был прав – он своим огнем накрывал значительную часть склона. А без него их оружие, у которого, кстати, боезапас скоро закончится, – весьма слабый аргумент, если твари хлынут потоком. А они хлынут – к гадалке не ходи. Но… Она беспомощно огляделась. Сталкеры находились по другую сторону здоровенного скального выступа – держали свой фронт и не слышали разговора. Не могли поддержать Алину, помочь ей уговорить спятившего пироманта.

– А если ты умрешь от катализатора, лучше-то не станет, – Хомчик старалась говорить спокойно, и только она знала, как тяжело ей это давалось. Командир, который привел свой отряд на смерть. Этот «лояльный» – последнее, что от него осталось. – Одна атака отсрочки, и все. Тогда зачем это самопожертвование?

– Э, нет, – Алекс улыбнулся. – Вы, похоже, не представляете, что такое режим берсеркера. Я прожгу вам дорогу, и вы прорветесь.

Это звучало совсем уж безумно. Каков бы там ни был режим берсеркера, всех тварей он не сожжет, а прорыв… Здесь, на скалах, они как в крепости. Тут еще хоть как-то отбиваться можно, а там, прокладывая тропу через Топь, они будут открыты всем атакам. И даже если тварей останется половина… или даже треть, на равнине трем сувайворам конец. Но, глядя в лихорадочно блестящие глаза пироманта, Алина понимала, что объяснять ему все это бесполезно: он уже твердо выбрал для себя роль камикадзе. Но все же последнюю попытку убедить его она сделает.

– Послушай, – тихо заговорила она, – подожди еще немного. Нам лишь чуть-чуть продержаться – и придет помощь!

Обычный человек, услышав сейчас такое, нервно рассмеялся бы. А «лояльный» только наградил ее долгим тяжелым взглядом.

– Это сейчас такая шутка была? – спокойно осведомился Алекс. – Она совсем не смешная.

– Я не шучу, – продолжала Алина, с отчаянием понимая, что кажется ему еще более сумасшедшей, чем он ей. – У меня был псионический контакт. Помощь правда идет.

– Пси-контакт? С кем?

– С доком, – обреченно проговорила Хомчик.

Еще один долгий взгляд.

– Ясно, – бесцветным голосом ответил пиромант. – Простите, у меня мало времени. Атака тварей может начаться в любой момент.

Ах, если б можно было просто властью командира приказать ему не валять дурака! Увы, ее полномочия закончились на Большой Каменной реке. И тот же Алекс может сказать: «И где они? Все, кто исполнял твои приказы? Мертвы. Ты что-то приказываешь еще? Иди к черту!» И будет, так его налево, совершенно прав. Нет, сейчас она могла только уговаривать.

– Полчаса, Алекс! Всего полчаса нам дай. Одну атаку мы отобьем, и, если помощь не придет, сделаешь то, что собирался.

Несколько секунд его колебаний показались Алине вечностью.

– Ладно, – наконец произнес он. – Но если я увижу, что дело плохо, не обессудьте.

– Договорились.

Полчаса. Полчаса на то, чтобы случилось чудо, для которого, по большому счету, нет оснований. Даже если пси-контакт ей не померещился, когда еще придет эта помощь? Но про себя Алина твердо решила, что в случае чего вырубит пироманта – не даст ему сделать самоубийственную инъекцию. Кирилл Сомов, согласившийся стать «лояльным», чтобы не обременять отряд своей раненой ногой. Кинетик Федор, переправивший всех через Провал, а сам оставшийся там погибать. Док, уведший за собой аномалию-убийцу, чтобы спасти их всех. Она приняла все эти жертвы, словно какая-то, так ее налево, языческая богиня. Но черт ее побери, если она примет и четвертую!

– Атака! – донеслось с противоположной стороны скалы.

* * *

Все смешалось в кровавом хаосе. Пауко-осьминоги и гигантские сколопендры лезли по скалам. Крылатые твари, напоминающие помесь чудовищных размеров москитов с птеродактилями, барражировали над скалами, время от времени пикируя вниз. Ими занимался пиромант. Инъекцию он вроде пока не сделал. Алина действительно не знала, что такое режим берсеркера, но почти не сомневалась, что сразу это поймет, когда увидит. Усталость наваливалась медведем – и физическая, и энергетическая: каждая «перековка» неуязвимых грязеголемов в живых существ давалась все большими усилиями, а руки, сжимающие автомат, казалось, вот-вот отвалятся. В ушах звенело от очередей, а вот твари не кричали. Совсем. Даже умирая. И этот безмолвный натиск нагонял дополнительной жути.