Ли Минь задула спичку, едва проход снова обозначил себя, выбивая предупреждающий сигнал на спертом воздухе.

Подкрепление. Николас сжал зубы, борясь с высасывающей силы болью в плече.

Ли Минь крякнула в темноте, поправляя груз на плечах.

– Сюда.

Насколько он мог видеть, пока свет еще горел, отсюда идти дальше было некуда. Оставалось только прятаться, вверяя себя надежде и молитве.

– Должно быть, уже в базилике…

– … разделимся, посмотрим, может, удастся найти свет…

Голоса доносились сквозь стены, отражаясь взад и вперед, сплетаясь с ревом прохода.

– Сюда! – в голосе Ли Минь нарастало нетерпение.

Она чиркнула последней спичкой. Николас почувствовал, как его ноги упираются, не идут дальше. Так было, когда он первый раз увидел саркофаг в центре склепа, так было и теперь, когда Ли Минь чуть ли не толкнула его к ступенькам, скрытым под его крышкой, заставляя спускаться во тьму, казавшуюся гуще, чем сон.

Быстрые шаги Айронвудов застучали, как дождь, все быстрее и сильнее. У Николаса не оставалось времени задумываться, нужно было бежать.

От осознания, что он добровольно сходит в гробницу, в лабиринт могил и надгробий, он почувствовал, словно сама Смерть сжала рукой его горло, оставляя синяки под костлявыми пальцами. Николас замер, балансируя на верхней ступеньке. Даже те крохи света, что давала спичка Ли Минь, пропали, когда она спустила Софию на пол и задвинула над головой крышку саркофага.

Впервые за долгие, долгие годы – с тех пор, как он был ребенком, которому мать велела залезть в чулан и прятаться, покуда не станет безопасным вылезти, – у Николаса так пережало горло, что, казалось, он вот-вот задохнется. Его рот так пересох, что он чувствовал, будто вдыхает и выдыхает пепел. Он ничего не ощущал и не слышал, прирожденное чувство направления словно смыло, оставив его наедине с одним лишь осязанием – спускаться по ступенькам гробницы пришлось ощупью.

– «Здесь мною входят в скорбный град к мученьям, – бормотал он в полубессознательном состоянии. – Здесь мною входят к муке вековой, здесь мною входят к падшим поколеньям[13]…»

– «Оставь надежду всяк, сюда идущий», – прошептала Ли Минь прямо у него над ухом. – Данте. Свежо.

Николас буркнул в ответ, нащупывая ногами ровный пол, а лбом – ужасно низкий потолок. В лоб ударила какая-то каменная балка. Это стало последней каплей – в его теле просто не осталось сил; он осел, как парус, потерявший ветер.

Словно издалека было слышно, как Ли Минь положила Софию на пол и взбежала вверх по ступенькам, чтобы задвинуть крышку над ними.

Николас упал на колени, силы покидали его со скоростью крови, текущей из раны. Ноги тряслись от напряженного бега, от веса Софии, которую он тащил так долго, как только выдержал, он с трудом оставался в сознании. Продвинуться вперед даже всего на фут казалось подвигом Геракла. Зверем, не дающимся в руки охотников.

А потом… появился свет. Он лился из газового фонаря в руках Ли Минь, освещая мозаику на полу и шелушащиеся фрески, танцующие по стенам вокруг них. Она рылась в небольшом тюке с вещами в углу, извлекая одеяла, горшки, зловещего вида кинжал и кожаный мешок, как надеялся Ник, с едой.

Это было ее потайное убежище – или чье-то убежище, которым она пользовалась. Николас наблюдал, как Ли Минь расстилает одеяло на полу, резко встряхивая его, чтобы выбить пыль.

Он почувствовал, что впервые за многие часы делает глубокий вдох.

Ли Минь пододвинула фонарь поближе и развязала завязки плаща, накрывая им дрожащую Софию. На девушке оказалось нечто похожее на долгополые одеяния карфагенских женщин, волосы она заплела в корону. Ли Минь работала молча, массируя пальцами какую-то точку на шее Софии, потом наклонилась вперед, приложив ухо к ее груди.

– Она… она мертва? – хрипло спросил Николас.

Ли Минь снова села, покачав головой.

– Жива. Едва.

– Я захватил… – Николас неуклюже стянул врачебную сумку через голову. – Я захватил это, ты что-нибудь понимаешь в лекарствах? В ядах?

Выхватив сумку, она стала копаться в ней, раскладывая мешочки, маленькие бутылочки и сушеные травы на полу вокруг себя. То и дело она нюхала что-нибудь или пробовала капельку на язык.

– Сядь вот сюда, – наконец велела Ли Минь, откупоривая одну из бутылочек. – Раскрой ей рот, только аккуратно, а то челюсть сломаешь.

Он подвигал задеревеневшим плечом, пытаясь вернуть ему подвижность, и почувствовал, как спину защекотала струйка свежей крови. Мысли замельтешили, наполняя голову звоном.

И все же он сумел приподнять обмякшее тело Софии, откинув ее голову чуть назад. Указательным и большим пальцами опустил ее челюсть, давая Ли Минь возможность влить содержимое бутылочки девушке в горло. Китаянка отмеряла снадобье, глоток за глотком, свободной рукой мягко поглаживая лицо Софии, словно нежный весенний дождик.

– Что… что это? – спохватился Николас. – Она не захлебнется?

София висела на них мертвым грузом с той минуты, как он вынес ее из дома в Карфагене, но поначалу при ней оставались по крайней мере ее колючие манеры и язвительность. Однако в течение десяти – пятнадцати минут они вытекли, оставив только мешок костей и кожи. Теперь же она снова вернулась к жизни, как будто внезапно: вся напряглась, закашлялась, и вдруг обдала окрестности гнилостным содержимым своего желудка. Глаза девушки оставались закрытыми, но Николас слышал, что ее дыхание стало ровнее, и чувствовал, как его дуновения согревали воздух между ними.

– Боже ты мой, – пробормотал он встревоженно, хлопая ее по спине, чтобы помочь очистить горло. Запах… запах…

– Эта штука поможет выгнать из нее яд, – Ли Минь наконец соизволила ответить на предыдущий вопрос.

– Спасибо, – буркнул Николас, вытирая подбородок о тунику, – за своевременное предупреждение.

– Положи ее на спину, – скомандовала Ли Минь, садясь на пятки. – Теперь ей надо отдохнуть. Часть яда всосалась в кровь, но удача, возможно, еще на нашей стороне. Терн не собирался убивать ее. Айронвуд обещал вознаграждение только тому, кто доставит вас обоих живыми, в противном случае он ничего не заплатит.

Николас не осознавал, что его меч больше не с ним, пока не потянулся к нему. Пальцы нащупали только обломок камня – кусок, отбитый от статуи за его спиной.

– Так вот почему ты пришла? Почуяла запах денег и поняла, где нас найти?

Ли Минь фыркнула, убирая Софии волосы с лица.

– Я пришла убедиться, что смогу получить свою часть нашей сделки. Вознаграждение – это щедрый дождь с небес, дар богов, а Айронвуды пусть бы все сгнили.

– Предупреждаю тебя… – Николас поморгал, пытаясь прогнать пляшущие перед глазами точки. – Предупреждаю: нас… нас тебе не захватить.