Нормальной связи с флотом по радио не было. Станция «Николая I» принимала лишь треск помех. Но в северной части горизонта висел наш аэростат. В ответ на поданный прожектором запрос о дальнейших инструкциях с него передали: «Держать позицию и ждать распоряжений!» Но время шло, а приказов ни по радио, которое все так же фонило, ни по светосигнальной связи не было.

Судя по тому, что шар молчал и не двигался, в заливе помощь «антикваров» не требовалась. Пользуясь этим, оба старых броненосца спокойно принимали на палубы мешки, заполненные отменным трофейным углем, находясь у японского берега. Штаб Небогатова ожидал уже в ближайшее время нападения с тыла, из Внутреннего Японского моря или из Тихого океана, поэтому спешили взять как можно больше. Еще до отправки «Жемчуга» для разведки и несения дальних дозоров отправили к Нусиме и далее на всю глубину пролива Наруто на западе, и Исиме на юге пароходы «Бетак» и «Фальке».

Их экипажи, учитывая повышенный риск предстоящего дела, комплектовались исключительно добровольцами. Снабженные только комплектами сигнальных ракет и усиленными наблюдательными вахтами, они не имели ни вооружения, чтобы отбиться от противника, ни большой скорости хода, чтобы от него уйти. Правда, в качестве ударного оружия и средства эвакуации одновременно каждый пароход получил по два минных катера, взятых на буксир. Таким образом, у них появлялась возможность для проведения атак встречных коммерческих и каботажных судов и принуждения их к повиновению. Эти импровизированные дозоры достигли своих позиций к трем часам пополудни. В качестве репетичного корабля, как только удалось «реанимировать» почти заржавевшие главные механизмы, западнее селения Арида был отправлен и застоявшийся «Летингтон», что позволяло расширить просматриваемую зону, сохраняя дистанцию между дозорными судами в пределах ясной видимости ракетных сигналов, которые затем незамедлительно можно было передать на броненосцы.

Едва заняв свою позицию в северной части широкого пролива Кии, видя справа, слева и за кормой далекие гористые японские берега, «Летингтон» обменялся ракетными позывными с обоими дозорными пароходами, державшимися за горизонтом. При этом «Бетак», чей дым был вообще едва заметен, поскольку в его котлах использовали хороший уголь, отозвался сразу. А вот трофейный «немец», место нахождения которого легко угадывалось по мазку встававшего на юге темно-бурого дыма от эрзац-угля в брикетах, замешкался почти на полчаса и ответил только на повторный запрос позывного, переданного после сближения.

После передачи условного сигнала для броненосцев, что в просматриваемом дозорами районе враг не обнаружен, «Летингтон», так и не получивший в свое распоряжение катеров, «скучал» в назначенном ему секторе, нарезая квадраты на экономическом ходу и пугая рыбаков до начала отхода флота из залива. Все это время механики возились с его механизмами, оказавшимися изрядно запущенными, хотя и традиционно для англичан качественно изготовленными.

Зато дозорные пароходы, почувствовав поддержку у себя за спиной, начали действовать гораздо увереннее. Бывший «голландец», робко топтавшийся до этого на середине южного устья пролива, решился отойти с позиции для проверки скопления парусов под берегом на юго-западе. Оставив в проливе один из своих катеров под командованием мичмана Щербицкого, с другим на буксире и поднятым боевым флагом, он полным ходом двинулся к восточному побережью острова Сикоку.

Появление корабля под Андреевским флагом у самого устья реки Иошино вызвало большой переполох среди местных москитных флотилий, поспешивших скрыться на мелководье и в многочисленных протоках. Мельтешение парусов всего в двух милях от «Бетака» вселило в команду парохода и экипаж оставшегося приданного катера, которым командовал мичман барон Унгерн-Штенберг, надежду захватить какой-нибудь приз.

Отдали буксирный конец и послали катер на перехват. Но попытка преследования быстро закончилась посадкой на одну из песчаных отмелей, густо разбросанных в дельте реки, изрядно обмелевшей, поскольку был отлив. Сойти с нее самостоятельно не получилось, а катившая с океана вдоль пролива зыбь стала сильно раскачивать катер, навалившийся правым бортом на торчавшие из песка камни. Обшивка страшно скрежетала. Появилась течь. Пришлось вызывать подмогу с парохода, откуда выслали вельбот. Когда он подошел, в него с огромными трудностями перегрузили часть угля, снятые пулеметы и некоторые прочие грузы, которые было не страшно намочить. Умаявшись с перетаскиванием тяжестей в скакавшую на волнах у борта шлюпку, абордажники утратили весь свой энтузиазм и были даже почти готовы взорвать катер и уходить не солоно хлебавши на вельботе. Но облегчившееся суденышко, при тяге еще и со шлюпки, чьи гребцы налегали на весла изо всех сил, все же соскользнуло на глубокую воду. После этого, не испытывая более судьбу, мичман приказал возвращаться к пароходу. Там снова подали буксир и вернулись в назначенный район патрулирования. В проливе, где была назначена позиция, вполне предсказуемо за все оставшееся время дежурства так и не обнаружили никакого судоходства, даже пройдя его насквозь дважды. При этом на обоих берегах была хорошо видна японская световая и дымовая сигнализация.

Ушедший почти на тридцать миль к югу от своего флота, «Фальке» тоже наблюдал многочисленные паруса небольших судов под берегом в районе бухты Юра. Отправленный к ним катер прапорщика Епифанова успел потопить две рыбацкие джонки до того, как остальные разбежались, но ничего крупнее не встретил.

Проведенный другим катером, под командой мичмана Сытенко, с солидной дистанции осмотр острова Иосима, у северо-восточной оконечности которого покоились останки «Лизком-бей», также не дал желанных целей для атаки. Зато сам катер дважды попадал под ружейный огонь сначала с берега, а потом и с остова затонувшего парохода. В ходе патрулирования на картах и схемах побережья были отмечены несколько точек, откуда «работали» гелиографы сигнальных постов.

Поскольку позиции дозорных судов были гарантированно известны противнику, до ночи оба парохода-разведчика ожидали неминуемого ответного визита японцев. Пар в котлах держали на максимуме, готовясь дать полный ход, хотя надежды оторваться было мало. Сами суда подготовили к быстрому затоплению, после чего предполагалось уходить на катерах, мелями. Однако до наступления темноты на горизонте так и не появилось ни одного дымка.

* * *

Истребители Матусевича, разделавшись с японскими миноносцами и обеспечив безопасность прорыва десантных судов, получили приказ доставить пленных офицеров с потопленных ими кораблей на борт флагмана. Таковых оказался всего один человек. Хоть и раненый, но в сознании, он уже получил первую помощь и вполне годился для допроса. «Безупречный» немедленно отделился от своего отряда, продолжившего медленное движение к проливу Акаси с осмотром побережья, и полным ходом вернулся к эскадре.

Одновременно с пересадкой пленного на эсминец передали пакет с новым приказом штаба, которым предписывалось форсировать пролив Акаси и произвести набег на каботажное и промысловое судоходство в Харимском море. Районом атаки намечалась вся территория западнее острова Авадзи, вплоть до острова Шодо. Осмотреть этот остров и бухты на его берегах предписывалось еще до наступления темноты, затем немедленно возвращаться и вставать на бункеровку к борту «Урала». До полуночи следовало принять уже полные запасы топлива, воды и других видов снабжения.