Японцы приняли бой, даже не пытаясь уйти. Но оказать реального сопротивления не смогли, ввиду явной слабости вооружения своих кораблей, к тому же пострадавших в атаке, так что повреждений и потерь в экипажах эсминцы не имели.

Миноносцы с номерами с 1-го по 4-й уже к началу войны были исключены из списков флота и отстаивались в затонах Кобе, в ожидании очереди на разделку. Но большие потери в корабельном составе, понесенные японским флотом в мае 1905 года, вынудили снова ввести их в строй. Пройдя основательный ремонт на верфи, они охраняли таможню и брандвахту у Вакаямы.

Никаких других военных судов в заливе обнаружено не было. Впрочем, основательно его никто и не осматривал. Поэтому считалось вполне вероятным, что с наступлением темноты противник резко активизируется, собрав все, что у него осталось для решительного боя. Исходя из этого, предполагалось отвести еще до ночи все корабли из мелководных и захламленных уничтоженными транспортами районов, где теперь образовалось множество хороших укрытий для подкрадывающихся мелких судов, и сосредоточиться всем флотом в районе стоянки броненосцев. Уже там закончить подготовку к обратному прорыву и уходить в Тихий океан.

* * *

После отделения от главных сил Небогатов не стал рисковать кораблями и людьми. Выявив японские позиции и оттянув на себя их огонь, он спокойно отошел из зоны досягаемости крупнокалиберных гаубиц и тяжелых батарей укрепленного района Када, размещавшихся на мысе Арида и выше по берегу. Убедившись, что с фортов до него не достают, распорядился остановить машины «Николая I» и «Наварина» и возобновить пристрелку. Теперь стрельбе никто не мешал, и после уточнения дальности поправки вносить не требовалось.

В тепличных условиях, правда, с солидной дистанции, оба его броненосца начали планомерное подавление обнаруженных укреплений. Стреляли не часто, но максимально точно, лишь иногда подрабатывая машинами, чтобы удержаться на месте. Позиция обеспечивала полный контроль над рейдом порта, так что чье-либо бегство исключалось.

Батареи гаубиц непосредственно на мысе Арида были разрушены без особых проблем в течение получаса. Пушки «антикваров» до них добивали, хоть и на пределе возвышения стволов некоторых калибров. Когда там начали рваться погреба, обстрел прекратили. А вот имевшиеся на двух дальних пушечных батареях орудия несколько превосходили по дальнобойности артиллерию старых броненосцев. Поэтому, чтобы дотянуться до них, пришлось пойти на хитрость.

Стоявшие левым бортом к берегу «Николай I» и «Наварин» приняли воду в коридоры и небольшие отсеки правого борта, что вызвало крен в три градуса вправо и увеличило угол возвышения орудий стрелявшего борта[10]. Дав ход машинам, нащупали дистанцию, находясь всего в паре кабельтовых дальше зоны досягаемости фортов. Возникшие при этом небольшие неудобства в обслуживании орудий с лихвой компенсировались безопасностью. Спустя еще час с четвертью, после нескольких сильных взрывов на японских позициях, ответный огонь прекратился.

Во время контрбатарейной стрельбы с мостиков и палуб броненосцев наблюдали начало движения пароходов, стоявших на рейде под парами, вдоль побережья на север к бухтам Када и Мияма. Скоро за ними потянулись десятки небольших парусных и паровых судов. Эта свора довольно быстро нагнала более крупные суда и сновала между их тяжело сидевших в воде корпусов, как мелкая рыбешка вокруг акул.

Высланные на перехват только что подошедшие минные катера со вспомогательных крейсеров угодили под огонь, не стрелявшей ранее и потому уцелевшей, среднекалиберной батареи. Кроме того, их обстреляли с шедшего замыкающим в японской колонне небольшого парохода, имевшего по одной пушке, скорее всего старой 88-миллиметровке Круппа, на носу и корме.

Шрапнель с берега и достаточно точный, хотя и не частый огонь с транспорта вынудил катера принять вправо и уйти на рейд порта, контролировавшийся «Жемчугом». Их отход сопровождался непрекращавшимся обстрелом, спастись от которого удалось только за окутавшимся дымом пожаров на разбитых фортах мысом Арида, где катера оказались не видны для японских наблюдателей.

В опустевшем порту все было тихо. «Жемчугу», маневрировавшему на малых ходах на внешнем рейде, не удалось обнаружить даже брандвахту, обязанную стеречь гавань. К полудню, после бегства основной части судов, в Вакаяме остались только шесть иностранных пароходов. Причем все они, насколько можно было разглядеть со стороны, были покинуты экипажами. На двух занимались небольшие пожары, но до подхода катеров «Жемчуг» не мог с этим ничего поделать, поскольку своих целых шлюпок на нем после прорыва через Симоносекский пролив не осталось, а швартоваться к подозрительному судну не спешили. Только с подходом шлюпочного каравана удалось приступить к осмотру и быстро ликвидировать последствия поджогов. Закончив разведку порта, дали сигнал, что опасности в гавани нет. Получив это известие, дав еще несколько контрольных залпов главными калибрами по разрушенным батареям, корабли Небогатова дали ход и начали приближаться, продолжая стрелять по разрушенным укреплениям фугасами среднего калибра. По мере приближения обстрел из старых шестидюймовок сменился частой пальбой заранее подготовленной шрапнелью.

Берег не отвечал. В нескольких местах над развалинами фортов вставали дымные столбы, уносимые ветром вверх по склонам гор и переваливавшие дальше за них. Трехдюймовки вскоре тоже замолчали, но в плутонги постоянно передавали изменявшиеся данные для стрельбы, а комендоры готовили по ним снаряды, чтобы в случае необходимости открыть огонь немедленно.

Маневрируя западнее Вакаямы, с броненосцев спустили оба имевшихся на них катера и все гребные суда с дополнительными штурмовыми группами, для ускорения осмотра. Они, действуя совместно с катерами вспомогательных крейсеров и «Жемчугом», довольно быстро прошерстили брошенную таможенную стоянку и рейд самого порта. На причалы не высаживались. С берега периодически открывался ружейный огонь, быстро смолкавший под пулеметным и артиллерийским обстрелом с катеров.

С палуб транспортов хорошо просматривалась вся опустевшая акватория порта. Удалось разглядеть, что в устье реки Кино укрылась лишь деревянная парусная мелочевка, скорее всего принадлежащая местным рыбакам. Рисковать из-за нее катерами и людьми никто не собирался, так что от вылазки в порт вообще отказались.

Стараясь держаться за корпусами осматриваемых транспортов, потерь не имели, довольно быстро проверив все крупные паровые суда. Из них были отобраны три самых лучших. Из оставшихся один к моменту начала осмотра с катеров имел неисправные главные механизмы и уже горел, а остальные, по разным причинам непредставлявшие ценности в качестве трофеев, несмотря на попытки противодействия с берега, сожжены и потоплены уже штурмовыми группами.

Среди призов оказался английский пароход «Летингтон», шедший через Курильские проливы с грузом угля во Владивосток, но перехваченный японцами еще в январе. С тех пор он полгода болтался по таможенным отстойникам в ожидании решения призового суда, пока неожиданно не дождался хозяев груза. Поскольку судно было давно брошено экипажем, вернувшимся на родину сразу после вынужденного преждевременного окончания рейса, а уголь из трюмов все еще не выгрузили, «Летингтон» стал первым призом из целого списка трофеев Осакского залива. Кроме него, от Вакаямы под управлением русских экипажей ушел голландский пароход «Бетак» вместимостью в три тысячи триста восемьдесят тонн, груженный каучуком, сырой нефтью в бочках и телеграфным кабелем. Он направлялся в Кобе и пришел буквально накануне, только вчера закончив таможенный осмотр.