Головокружительно запахло первыми буйными бутонами, снова распустившимися в этом году довольно поздно, и я в предвкушении зажмурила веки, предчувствуя такой долгожданный поцелуй.

— Ваше сиятельство? — Голос маркиза обволакивающе скользил по обнаженной коже шеи, следуя за жадными губами. И, кажется, те спускались все ниже, пока я, смеясь, не остановила его:

— Николай!

Муж нехотя вернулся к шее, снова опалив ее горячим дыханием, и шутя ответил:

— Как скажешь, дорогая. Любое твое желание для меня — закон!

Позволила себе насладиться долгим поцелуем, прежде чем протестующе уложила кулаки на грудь огненного мага:

— Мы должны вернуться, ты же знаешь. Бал дается в честь помолвки молодого императора…

— Вернемся, — ласково заверил супруг, впрочем, не остановившись ни на миг. — Его императорское величество поймет, он и сам по уши влюблен в свою невесту. Внутреннее чутье подсказывает мне, что конца бала они тоже не дождутся…

Слова о приятном завершении судьбоносных испытаний Павла Алексеевича тепло отозвались в душе, напомнив о том, что всего год назад судьба целой империи могла решиться совсем иначе.

— Хорошо, что все закончилось так… правильно. — Пришлось спрятать лицо на груди мужа, чтобы оставить хотя бы каплю розовой помады на губах, — на тот случай, если муж все же позволит вернуться в зал. — Император тоже заслужил свое счастье.

— Как и мы, моя дорогая. Кстати, о счастье… — Муж снова приподнял мой подбородок кончиками пальцев, заставив вспомнить тот день, когда этот жест был прощальным. Не сдержав эмоций, ощутила, как глаза увлажнились: в последнее время я стала на редкость сентиментальной. — Что с тобой? Опять воспоминания?

Пришлось кивнуть: речи о том, чтобы обмануть мужа, не было — он слишком хорошо меня знал. Огненный маг крепко сгреб меня в охапку, с горячностью прошептав у самого виска:

— Больше не позволю, слышишь? Дурные вещи должны случаться с людьми лишь единожды. Я обещаю…

Он шептал на ушко ласковые слова, опаляя кожу жаркими поцелуями, и спустя всего несколько минут я почувствовала, как голова закружилась. Темная сочная зелень, сладко пахнущая сиренью, сделала небольшой виток — и уже в следующее мгновение я оказалась на руках мужа.

— Вернемся домой? — участливо спросил он. — Тебе нужен отдых.

— Головокружения возобновились, — нехотя пояснила я. — Уже вторую неделю подряд. И, кажется, становится только хуже: ко всему добавились утренние недомогания, все чаще отзывающиеся приторной тошнотой. Боюсь, мой дар снова выходит из-под контроля.

Блестевшие в свете дворцовых фонарей глаза мужа затопила бескрайняя нежность, разбудившая успевшее стать родным тепло послушного мне огня. Внутри зажглись крошечные чертики искорок, заскакав под кожей легкими вспышками, а Николай с любовью прошептал:

— Знаю.

— Как? Ты говорил с Поляковыми? Они могут это остановить?

Муж загадочно улыбнулся, снова позволив себе подурачиться, и протянул на раскрытой ладони прозрачный кристалл.

— Друза памяти? — Ничего не понимая, коснулась острых граней кристалла, тот сразу же вспыхнул в ответ, озарив пространство вокруг нас тусклым светом.

— Это подарок. На день рождения. — Мой огненный маг снова опалил губы поцелуем — на сей раз не просто чувственно, но явно давая понять, что возвращаться во дворец совсем не планирует.

А я недоуменно поинтересовалась:

— Еще один? Утром ты подарил мне чудесный гарнитур из аквамариновых камней. Ближе к обеду — белоснежного скакуна. А под вечер — новую оранжерею, открытую в нашем поместье в Шуваловке. Не слишком ли много подарков для одного дня? — с шутливым упреком пожурила Николая. — К тому же на прошлой неделе мы отмечали мои именины, а за несколько дней до этого — начало весны. И каждый раз — подарки… Ты балуешь меня!..

— Этот — особенный, — пояснил муж, снова целуя в шею. — Смотри.

И он крутанул вокруг широкой оси несколько кристаллов, позволив замершей картинке ожить.

— Высокородное дерево? — выдохнула удивленно. — Мы…

Догадка вспыхнула яркой волной, заставив с жаром обнять маркиза, прошептав в самые губы:

— Неужели?..

— Да, — нежно отозвался он. — На огненной ветке совсем недавно зажегся новый бутон. Он еще, конечно, совсем маленький, но растет с каждым днем. Я самолично наведываюсь с императором в древнюю усыпальницу, совершенно не способный не взглянуть на него хотя бы раз в сутки.

— И Павел позволяет? — засмеялась я, представив недовольство молодого императора, которого ежедневно отвлекают от государственных дел, чтобы взглянуть на зарождение нового подданного.

— Да! — так же смеясь, отозвался муж. — Конечно, ворчит каждый раз, что если его навещать регулярно, то от этого он быстрее не распустится. Но мне кажется, ввиду последних счастливых событий, произошедших у него самого, старый друг начал относиться к моим причудам с пониманием. Не думаю, что императорская чета станет тянуть с наследником целый год…

— Мы тоже не тянули, — с шутливым укором улыбнулась я. — Просто все происходит ровно тогда, когда должно.

— Ты права, дорогая, — покорно согласился муж.

Его ладони прочно обхватили мою талию, чтобы минутой позже перенести в родовой особняк на Парковой. Я не была здесь последние три месяца: супруг настаивал, чтобы до открытия сезона мы оставались в Шуваловке. И вот — первый бал и первый визит домой, в Петергоф.

Гостиная осталась все той же — с чуть тяжеловесной мебелью и обилием позолоты, сверкающей в пламени десятков свечей. Лестница, длинный коридор, стены которого сплошь увешаны портретами почивших маркизов Левшиных. И наша спальня…

Но огненный маг, загадочно улыбаясь, провел меня чуть дальше, толкнув рукой следующую дверь. Створка отошла бесшумно, приоткрыв темноту ночной прохлады, — окно совсем недавно было настежь раскрытым.

Только, даже несмотря на упорные старания прислуги скрыть следы недавно оконченного ремонта, в воздухе витал едва различимый аромат свежей краски и нового дерева, но которому догадалась: муж хотел сделать сюрприз, приказав отремонтировать покои к нашему переезду.

— Прости, сейчас согрею. — Николай набросил мне на плечи парадный фрак, призвав верткий огонек на раскрытой ладони. Тот тут же прыгнул в уютный камин, изящно вырезанный из белоснежного мрамора, и разом превратился в бушующее пламя.

Комната озарилась теплым желтым светом, позволив разглядеть круглую люльку с обилием рюшек у самого окна, укрытую тончайшими волнами шелкового балдахина. На двухместном диванчике, поставленном у противоположной стены, кто-то заботливо усадил целое семейство забавных кроликов с неправдоподобно длинными ушами. А около пушистого ковра нашего наследника ждала совершенно сказочная лошадка на тонких полозьях.