Николай помог мне устроиться на высоких подушках, заботливо приподняв их в почти вертикальное положение. И только сейчас мне удалось разглядеть, что я нахожусь не в госпитале, как прежде, а в спальне родового особняка Левшина: прямо напротив меня на высоком камине стоял памятный дагеротип, подаренный маркизу дедом в день нашей свадьбы.

Чувство горечи затопило душу, и я с надеждой спросила:

— Похороны?

— Состоялись, — извиняющимся голосом пояснил огненный маг. — Ты пробыла без сознания почти неделю, я не мог ждать так долго. Вынужден также с разочарованием сообщить, что на первый петергофский бал ты тоже не успела. Будет много других…

Николай пытался успокоить меня, но упоминание о петергофском бале возродило в памяти другое. Вспомнился злосчастный высокородный договор о браке, в спешке подписанный дедом. И поскольку я находилась на территории Староросской империи, не исполнить его казалось совершенно невозможным. Если только сам маркиз пожелал бы отказаться…

Похоже, по напряженному выражению лица огненный маг догадался о тревожащих меня мыслях. Ровнее уселся на краю кровати, оставив мне чуть больше свободного пространства, и, заключив мои ладони в свои, с сожалением произнес:

— Снова ледяные. Тебе холодно?

Отрицательно покачала головой. От волнения не могла чувствовать ни холод, ни жару. В настоящий момент все мои мысли были заняты другим, и спасибо маркизу за проявленное великодушие — он тут же пояснил:

— Высокородный договор вошел в силу, но обстоятельства… Свадьба так и не состоялась, ввиду чего ты можешь обжаловать бумаги в суде. Я сделаю все, как захочешь… приму любое твое решение.

Он остановился на мгновение, следя за выражением моего лица, — как будто не отваживался даже подумать о согласии. Пришлось собрать еще кроху сил, чтобы ободряюще улыбнуться.

Черты маркиза разом просветлели, и уже более твердым голосом он попросил:

— Тогда… Ольга Савельевна Ершова, я прошу тебя стать моей супругой. Чтобы до конца отпущенных нам дней у меня оставалась возможность наслаждаться твоим поистине незаурядным образом мыслей, блестящим умом и… да, все той же непоколебимой непокорностью — пресловутым качеством наследной графини Ершовой, приведшим ее в стены зеленого кабинета в самый необходимый момент.

Муж тепло улыбнулся, тут же заверив:

— Ты спасла нас всех, знаешь?

Удивленно распахнула глаза: все же последнее, что я видела, — это зеленая вспышка мертвой силы. Конечно, существовали еще и миражи, рожденные тьмой, только… о дальнейшем развитии событий мне до сих пор ничего не было известно.

— Что случилось после?..

Чрезмерное любопытство заставило меня забыть о предложении, озвученном супругом, и ему пришлось укоряюще напомнить:

— Я жду твоего ответа, моя дорогая. Все подробности — после.

Пришлось согласиться, позволив ему чувственно и совсем по-хозяйски коснуться губ. А затем огненный маг рассказал:

— Некромант, которого я так давно преследовал, оказался не кем иным, как невестой цесаревича. Не удивляйся, рано! Вот узнаешь, откуда появилась эта девушка…

И он начал рассказ:

— Тебе, верно, неизвестно, но императрица вышла замуж за старого императора, будучи совсем юной и безвозвратно влюбленной в молодого наследника дома Третьяковых. Кто станет думать о чувствах, когда в дело вступают амбиции? Брак этот, как и большинство высокородных союзов, с самого начала был обречен: всего лишь ставка в августейшей игре. Выгоду получили все, кроме самих молодых.

Старый император, который на тот момент, кстати, едва ли не вышел уже из возраста жениха — все же сорок с небольшим, тоже имел любовь на стороне. Ничего особенного, всего лишь необременительная связь с простой певичкой, но чувства, знаешь ли…

Молодая императрица какое-то время сдерживала ярость, вынашивая нелюбимого сына от опостылевшего мужа, и честно пыталась привязаться к малышу. Поддавалась уговорам матери терпеть как самого супруга, так и скучную жизнь при дворе. А потом… выгорела.

Совершенно случайно вспыхнула связь на стороне с бывшим возлюбленным — конечно, сперва возникшая как ошибка, единожды. Но после… каждая встреча заставляла увядающую императрицу вновь оживать, пока не произошло то, что обычно происходит в подобных случаях.

Возрождение старых чувств абсолютно закономерно привело к беременности, от которой у стареющего императора появились силы жить, пока… сияющий бутон не проклюнулся совсем не на той ветке. Ты же знаешь, стихия императора — вода, императрицы — воздух. Если бы девочка пошла даром в мать, адюльтер возможно было бы скрыть. Однако отцовский талант — камни, и распустившийся на каменной ветке цветок совершенно однозначно подсказал государю, где стоит искать следы тайного поклонника супруги.

Конечно, беременность Екатерины Дмитриевны пришлось скрывать. Недомогания часто случаются с молодыми женщинами высоких родов, и как подвергнуть сомнению тот факт, что даже августейшей даме понадобилось лечение на водах? Всего несколько месяцев, пока фигура ее величества вновь не приобрела былую стройность…

Внебрачный приплод пришлось отдать в семью любовника — там девчонку тоже не особо любили, но выжить нехотя позволили. К слову, императрица о дочери не забывала, приезжая к малышке ежемесячно. Конечно, с гневом супруга справляться было все сложнее, но эти визиты удерживали многочисленную родню ребенка от дурных мыслей, и когда пришло время пробуждаться дару, августейшая мать заметила в своей малышке гораздо большую силу, чем умение говорить с камнем.

Давняя связь с Воробьевыми, которыми лишь единожды был отмечен род императрицы, внезапно дала свои плоды — Елизавета Третьякова оживила найденную во время прогулки птичку. Событие для масштаба вселенной небольшое, но для амбиций Старороссии — крайне существенное.

Думаю, именно тогда план Екатерины Дмитриевны окончательно созрел. Отнятая дочь была чуть младше нелюбимого сына, и при верном расчете ее можно было выдать за него замуж. Не пугайся: до кровосмешения дело бы не дошло, на помощь в таких случаях обычно приходит скорая смерть молодого наследника и почти мгновенная беременность его жены. Главное, чтобы талантом внебрачный ребенок пошел в мать…

Николай остановился ненадолго, понимая, что все озвученное им дико и чуждо и что говорить об этом почти немыслимо в стенах нашей спальни. Но все же продолжил, стараясь закончить как можно скорее:

— А ведь даже я не сразу понял, что в плане императрицы центральных фигур было две. Дочь и… ты. Конечно, поначалу она очень рассчитывала на помощь твоего отца, но, как ты уже знаешь, он был связан кровной клятвой со старым императором. А вот никому пока не известная наследная графиня, только что покинувшая школьную скамью в Хвойном, — это интересно. Особенно если учесть, какой мощи дар течет в ее венах.

Думаю, твои детские воспоминания так слабы, потому что отцовский ливиум частично стирал их, однако твой дед сам рассказывал мне, что с тех пор как у тебя начались головокружения, никто не мог противиться твоей просыпающейся мощи. Любая просьба, любой самый незначительный намек на желание — все исполнялось почти мгновенно. И ведь даже герцог Соколов, наследовавший схожий дар, не мог противостоять силе твоего таланта.