— Мало ли баб на свете? — и тут нашласьЖенька. — Какая-нибудь его подружка. Сама говоришь, мужик он видный, сбабами у него небось проблем нет.

Возразить мне было нечего, оттого я и затосковала, потомучто знала Женьку с первого класса и уже поняла, куда она клонит. Подружка тожемолчала, но сверлила меня горящим взглядом и при этом до жути напоминалаизвестный плакат «Родина-мать зовет», а когда Родина зовет… в общем, самизнаете что.

— Не хочешь же ты сказать, что мы должны самипроверить, — жалобно заметила я, а Женька отрезала:

— Хочу. — Выпятила грудь и добавила во взгляджару. У Женьки большая слабинка по части выпендрежа, вот и сейчас ей попалавожжа под хвост, и она начала воображать себя агентом 007. Следовало вернутьподружку с небес на землю.

— И как ты себе это представляешь? — широкоулыбнувшись, спросила я.

— Да очень просто. Берем лопаты и вскапываем клумбу.

— Ага. И как мы попадем в сад?

— Поправь меня, если я что-то поняла не так, —хмыкнула Женька и начала загибать пальцы: — Козырев сказал, что он в доме неживет, что охраны там нет, и даже намекнул на то, что и сигнализацияотсутствует. Так что если калитка заперта (я думаю, все-таки заперта, до того,чтобы распахнуть ее настежь, не дойдет даже Козырев), так вот, мы перемахнемчерез забор, предварительно перебросив i лопаты, и сколько угодно долго будемтрудиться в клумбе.

— Днем? — уточнила я.

— Днем не годится, — заметно приунылаподружка. — Все-таки особняк, считай, в центре города. Кто-нибудь жуткоглазастый непременно обратит внимание.

— А как же мы ночью?..

— Фонарик возьмем. Есть у тебя фонарик?

— Ну есть…

— Вот видишь.

Все мои аргументы были исчерпаны, с тоской и отчаянием ясмотрела на Женьку, видя, как на ее физиономии ? расцветает счастливейшая изулыбок.

— И когда пойдем? — вздохнув, спросила я.

— Сегодня, конечно. Чего тянуть?

Остаток дня мы готовились к экспедиции, или к высадке десанта,не знаю, на что наша затея больше походила (то есть знать я, конечно, знаю, носказать не могу, большинство слов будет нецензурными).

В половине одиннадцатого, на всякий случай дважды позвонив вдом Козырева по телефону и не получив ответа, мы покинули мою квартиру в темныхтренировочных костюмах и кроссовках, я несла две зачехленные лопаты (пришлосьприобрести их в магазине «Садовод» и собственноручно насадить на черенки,приобретенные там же), Женька несла сложенную стремянку и фонарик. Стремянка хотьи небольшая, но довольно тяжелая и неудобная к тому же. А до дома Козырева отменя далековато. Через некоторое время Женька заныла и предложила меняться. Ясогласилась только на фонарик, и после пятиминутной перебранки решено былоехать на троллейбусе. Разумеется, все обращали на нас внимание, и мне это недоставило ни малейшей радости. Мало того, какой-то тип предложил помочь и дажевышел вместе с нами из троллейбуса, Женька сказала ему на ухо несколько слов, имужик убежал как ошпаренный.

— Здорово, — подивилась я.

— Надо знать свой народ, — выпятив грудь, заявилаподружка, и мы ходко направились по улице Гороховой, от остановки оставалосьминут пять прогулочным шагом.

Я, по понятным причинам, время не торопила, и к дому мыподошли, когда уже окончательно стемнело. Напротив горели два фонаря, и мыпоспешили убраться от них в тень.

— Что дальше? — шепотом спросила я, прислоняясь кзабору.

— Стой здесь, а я обегу дом по кругу, проверю.Проверяла Женька не менее пятнадцати минут, вернулась воодушевленная, я бы дажесказала, счастливая.

— Местечко нашла, класс. С одной стороны задняя стенкагаража, с другой наш забор. Самое то.

С какой поры забор стал «наш», я выяснять не решилась, знаяЖенькину страсть к занудству. Достигнув нужного места, мы придвинули стремянкук забору, и тут в моем мозгу мелькнул последний проблеск сознания.

— Найдем мы этот труп, а пока будем звонить в милициюда пока они там раскачаются, Козырев его перепрячет. Ведь то, что в клумберылись, не скроешь.

— Не успеет, — заверила Женька.

— А вдруг он приедет, пока мы роемся?

— Чего ему здесь ночью делать? — отмахнуласьподружка и первой полезла на стену. Ее устами да мед пить. Она влезла, япередала ей лопаты, затем тоже поднялась на кирпичную стену. Лежа на животе, мыс трудом подтянули стремянку и перебросили ее на другую сторону, спустились инемного постояли, прислушиваясь к ночным шорохам. — Где она? —прошептала Женька.

— Прямо за домом… Слушай, а вдруг здесь кто-нибудьесть?

— Брось, посмотри, дом точно вымер.

Дом действительно выглядел абсолютно нежилым. Малостьприободрившись, я повела подружку за собой, и очень скоро мы вышли к клумбе.

— Работы на целую ночь, — зловеще заметила Женька,расчехливая лопаты. Фонарик нам не понадобился, сюда доходил свет фонаря зазабором, слабый, но достаточный для того, чтобы различать предметы.

— Все-таки ты чокнутая, — вздохнула я.

— А ты нет, — порадовалась Женька. — Откуданачнем? Логичнее закопать труп в центре клумбы.

— Не логичнее, — возразила я. — Тогда быпришлось портить всю клумбу. Зачем Козыреву лишние хлопоты? Нет, ее похоронилигде-то с краю.

— Может, скажешь с какого? — съязвила Женька.

— А ты спроси у своей интуиции, — не осталась я вдолгу.

— Ладно, чего гадать. Начинаем отсюда.

— Георгины жалко, — пролепетала я, и мы начали.Час мы остервенело перекапывали клумбу, цветы складывали в сторонке, освобождаяпространство, затем углубляли яму, постепенно расширяя.

— А вдруг мы и вправду чего найдем? — От этоймысли мороз пошел по коже, то есть до этого момента меня больше занимал вопросбезопасности, а тут я вдруг представила… Да, выступать в роли кладбищенскихграбителей ох как несладко!

— Не пугай меня, — проворчала Женька. — Я итак до смерти боюсь. — И, наверное, для того, чтоб поменьше бояться,принялась разглагольствовать: — Мы ее целиком-то выкапывать не будем, нам бытолько найти… что-нибудь. Туфлю, платье.

— Заткнись! — рявкнула я, мы испуганно замерли,огляделись и перевели дух.