— Я не понимаю, Аверин-то здесь при чем?

— Он был любовником твоей жены, — выпалила я.

— Теперь понятно. Это он звонил в Сочи?

— Да, он. И был убит.

— Анфиса, я тебя очень прошу, не болтай глупостей. Яничего не знал о рукописи, об Аверине и никого не убивал.

— А почему ты выдавал Нину за свою жену?

— Все очень просто, — вздохнул Козырев, наливаясебе еще мартини. — Нина мне нравилась. Хорошая девушка. Но встречались мыредко, от случая к случаю. А тут еще Стелла затеяла эту поездку в Сочи. Понятьне могу, на кой черт она ей сдалась? В общем, решили ехать, и вдруг накануне,часов в пять вечера, она звонит и заявляет, что отправляется на Селигер. У настам домик в уединенном месте. Вернется через три недели. Зная ее причуды, я нестал возражать. А потом подумал: места в гостинице заказаны, паспорт жены уменя, самолет рано утром. Ну, я позвонил Нине, и мы уехали на юг. Можешь мнеповерить, нам было хорошо вдвоем, пока… Я понятия не имею, как такое моглопроизойти. Врач сказал, что она очень испугалась чего-то и камнем пошла ко дну.Для меня это был настоящий шок. В первые часы я даже не соображал, что делаю. Апотом понял, что все происшедшее выглядит подозрительно. И не стал ничегоменять. Нину кремировали под именем моей жены.

— Но если твоя жена в то время была жива и здорова, какты надеялся выйти из этой ситуации?

Козырев неожиданно засмеялся, но глаза его были холоднымикак лед, а усмешка жесткой.

— Я подумал, что это очень хороший повод послать женуко всем чертям. Если у меня на руках есть свидетельство о ее смерти, особенноцеремониться не придется. Дам ей денег, новый паспорт и пусть катится подальше.Я позвонил из Сочи и велел моим ребятам смотаться на Селигер и кое-чтообъяснить супруге. Но на Селигере ее не оказалось. Она туда просто неприезжала.

— А где же она? — очень по-дурацки спросила я.

— Понятия не имею. О ней не было никаких известий стого самого звонка накануне отъезда в Сочи.

— И тебя это не насторожило?

— Конечно, насторожило. Я не мог позволить разгуливатьей где попало, раз уж она кремирована несколько Дней назад, и провел следствие.Помнишь убийство Ганичева?

— Сына нашего мэра? Конечно.

— Ну так вот. Убийств на самом деле было два: погиб они моя жена.

— А где труп? — проявила я интерес, пытаясьпонять: пудрит ли Козырев мне мозги или все действительно так и было.

— Не знаю. Убийство совершили три наркомана, психи состажем. Но один из них, придя в себя, опознал мою жену. Ребята здоровосдрейфили, решив, что это похуже сыночка мэра. В общем, труп они, спрятали, асами рванули в бега. В доме была значительная сумма денег.

— А как ты узнал об этом?

— У меня свои источники.

— Но где же все-таки труп?

— Понятия не имею. Надеюсь, он не отыщется, иначе яокажусь в очень неприятной ситуации. Это все, что я знаю.

— А как же Аверин? А Колобок?

— Это еще кто? — нахмурился Козырев.

— Психоаналитик, которого посещала твоя жена.

— А, этот… и его тоже убили?

— Да, в подъезде, инсценировав ограбление.

— Так, может, это и было ограбление?

— А Аверин?

— Что Аверин? Он же попал в аварию, обычное дело.Просвещать Козырева на предмет того, что в аварию Ярослав Сергеевич попал ужебудучи третий день мертвым, я не стала. У него и так есть причины от нас избавиться,а лишняя осведомленность — это, как известно, лишний повод. Я задумалась,разглядывая ковер под ногами, Козырев тоже молчал, потом вздохнул и спросилтак, точно от моих слов зависело очень многое:

— Ты мне веришь?

— Конечно, верит, — влезла Женька, до тогомгновения пребывающая в летаргии. Но на ее заверение Николай Петрович неотреагировал, продолжая смотреть на меня.

— Не знаю, — ответила я честно. — Мне быхотелось верить, но… как-то все странно.

В этот момент в дверь постучали, и в комнату заглянул одиниз парней.

— Николай Петрович, — кашлянув, сказал он. —Никакой рукописи, весь дом перерыли.

— А можно я сама посмотрю? — попросилаподружка. — Вдруг мальчики просто не представляют, что надо искать?

— Пожалуйста, — усмехнулся Козырев.

Женька торопливо поднялась и скрылась за дверью, а мы ещенемного поговорили.

Если бы не убийство Аверина, я бы, наверное, не сомневаласьв честности Николая Петровича. Уж очень искренним он выглядел. На ум пришли прежниесомнения: убийства Аверина и Колобка никак не напоминали работу киллера, может,действительно обошлось без Николая Петровича? Не сам же он втыкал ножи в спины,резал на куски жену и ее любовника, а потом огрел по голове Колобка? Нет, такойтип рук пачкать не будет. Но и его странное поведение в Сочи тоженастораживало. Выдавал человек свою любовницу за жену, невелика беда, а вотзаписать живую супругу в покойницы… В общем, к определенному выводу я так и непришла. Козырев вдруг вспомнил про георгины.

— А почему труп вы искали именно в клумбе? Япочувствовала себя дурой, одно дело выдавать ценные идеи, сидя с Женькой вкухне, другое — объяснить здравомыслящему человеку, что да как.

— В романе труп спрятан именно там, ну мы и подумали:раз уж все так здорово сходится, может, и это сойдется?

Козырев смотрел молча и вроде бы чего-то ждал, наконецпонял, что я уже все сказала, и кивнул с пониманием:

— Вот оно что.

Тут вернулась Женька и подтвердила, что рукописи средимногочисленных бумаг нет.

— Я ж говорил, — пожал плечами Козырев.

— Но ведь ее доставили в этот дом, — усомниласья. — Кто ее мог взять?

— Понятия не имею. Знаю одно: я ее в глаза не видел.Тут мы переглянулись и стали думать, что делать дальше, то есть это мы сЖенькой думали, и мыслительный процесс отчетливо отражался на наших лицах.

— Ты нас отпустишь? — не мудрствуя, спросила я,чтоб не тянуть кота за хвост и не мучиться, ожидая решения своей судьбы.

— Конечно, — удивился Козырев. — Не скрою, ябы хотел надеяться, что все сказанное нами здесь и останется.