Первые десять минут я слабо соображала и всерьез собираласьскончаться от ужаса и отчаяния, но, когда мы свернули с проспекта на улицуСеверную и я поняла, что следуем мы в мой район, причем наикратчайшим путем,вздохнула с облегчением. Может, все не так скверно и меня действительно везутдомой? Очень подмывало оглянуться и проверить, где «девятка», но я так и нерискнула. Враги запросто поймут, в чем дело, и тогда у Ромашки не останетсяникаких шансов.

До моего дома осталось совсем ничего, и в голову полезлииные мысли, например, такая: Женька меня в гроб вгонит своим занудством, когдая расскажу, что имела шанс очень близко познакомиться с Козыревым и этим шансомне воспользовалась. Я даже поежилась от перспективы иметь с ней такую беседу ипоступила малодушно, то есть решила оставить за собой возможность переигратьситуацию. С этой целью, поправляя волосы, я сняла сережку (как мне казалось,незаметно) и сунула ее за спину на сиденье. Сережка дорогая, и ее, конечно,страшно жалко зато будет чем похвастать перед Женькой (я имею в виду моюловкость и проницательность). Тут мы въехали в родной двор, и моим испытаниямпришел конец. Козырев и Толик покинули машину и разом протянули руки с цельюизвлечения меня. Я отдала предпочтение Толику, а Козыреву улыбнулась. Междупрочим, с истинным восторгом, что жива и наконец-то от него избавлюсь.

— Спасибо, — сказал Толик Козыреву. —Поезжайте, я задержусь ненадолго.

Родственник вроде бы растерялся, посмотрел на нас, попыталсячто-то молвить, но вышло лишь тягучее: «Э-э-э», после чего он простился и былтаков. А мы замерли на тротуаре, таращась друг на друга.

Краем глаза я уловила, как возле соседнего подъездаостановилась «девятка», и только тогда успокоилась по-настоящему. Толик поднялвзгляд к моим окнам и проронил задумчиво:

— Свет горит.

— Да. Подруга меня поджидает, в ее квартире ремонт…

— Ты рассказывала…

— Извини, что не приглашаю зайти, — пожала яплечами, предваряя возможную просьбу.

— Я все понимаю, — торопливо заверил Толик, ясказала:

— До свидания, — и собралась уходить, но он менязадержал.

— Анфиса.

— Что? — Я вновь начала беспокоиться и на всякийслучай отошла на пару шагов.

— Я должен извиниться… Сегодня был тяжелый день, и яоказался не лучшим собеседником…

— Все было отлично, — перебила я, он взглянулудивленно и спросил:

— Да? — А я почувствовала себя дурой. В общем, явзяла и брякнула:

— Твой родственник, он немного странный…

— Он наглый сукин сын, — заявил Толик. — Имне бы следовало послать его к черту, но… видишь ли, я был буквально выбит изколеи. Этот детектив, о котором ты мне рассказала… Моя сестра месяц назадутонула в Сочи, понимаешь? И я подумал, если человек, приславший мне рукопись,имел в виду… Он ведь что-то имел в виду, верно?

— Ты хочешь сказать, что Николай Петрович утопил твоюсестру? — не удержалась я, мне очень хотелось, чтобы Толик из врагапревратился в союзника. Его точно громом поразило:

— Что ты? Конечно, нет. Он жутко самонадеянный тип инаглый до безобразия, но убить Стеллу?.. Кого угодно… — поправился он. —Нет. Николай на такое не способен. — «Еще как способен, — хотелосьмне сказать. — Пошарь-ка у него в клумбе…» — Эта рукопись меня беспокоит.Извини, я не должен был впутывать тебя в личные проблемы… испортил тебе вечер.

— Вовсе нет, — заверила я. — Хотя, конечно,тебе есть над чем задуматься. Я имею в виду, если ты действительно уловилкакое-то сходство между этим детективом и реальными событиями.

— Не в том дело, — поморщился Толик, замолчал,пожал мне руку и еще раз попросил: — Извини.

После этого мне осталось только удалиться, что я и сделала.

Женька встретила меня в дверях.

— Ну? — спросила она, нервно подергиваясь, и приэтом вроде бы даже грызла ногти.

— Сейчас Ромашка придет и расскажу, чтоб два раза немучиться.

Ромашка пришел, и я рассказала обо всем с максимальнымиподробностями, правда, для начала накинулась на Женьку:

— Ты, журналистка хренова, неужто не догадаласьсправиться о девичьей фамилии этой Стеллы? Она сестра Толика.

Женька рухнула в кресло, сжала на груди руки, повращалаглазами и крякнула:

— Мама моя… Теперь все понятно… Толик кристально чист?

— Не знаю, сначала мне показалось, что Козырной вресторане появился не случайно, а потом… словом, я не уверена.

Козырной Женьку очень заинтересовал, а вот Роман Андреевичначал гневаться:

— Тебя отпустили на встречу с Толиком, а не с этимподозрительным типом. Я вам русским языком объяснял: держитесь от негоподальше.

— Так ведь что ж ей делать, коли такая удачапривалила? — вступилась за меня Женька.

— Я вам покажу «удачу»! — взвился Роман Андреевич,и мы на всякий случай притихли.

Само собой, после таких слов рассказывать о сережке япоостереглась. Мы посидели, поломали головы, высказали кое-какие предположенияи решили лечь спать. И тут зазвонил телефон. Женька схватила трубку, сказала«да» и сунула ее мне. Поначалу я не узнала голос мужчины, потом и вовсерастерялась, потому что звонил Козырев.

— Анфиса Львовна, — исключительно вежливо и дажеофициально начал он, — простите, что звоню так поздно. Думаю, я долженизвиниться перед вами. Кажется, я вел себя… э-э-э… — «По-свински», —подсказала я, правда мысленно. — Анатолий мне только что звонил, и яподумал, что просто обязан извиниться. Я понятия не имел, что у вас… с ним… —Да он так до утра не выскажется. — В общем, извините. Дело в том, что япривык к тому, что Анатолий обычно посещает рестораны с коллегами, и решил, чтовы свободны и не имеете перед ним обязательств…

«Ну ты, парень, вывез», — едва не брякнула я, нововремя напомнила себе, что я интеллигентная женщина и должна терпеливо ждать,пока ему надоест трепаться. Кое-какую ясность внести все же следовало, и ясказала спокойно, но твердо:

— Вы заблуждаетесь, или Анатолий ввел вас взаблуждение, я не имею перед ним обязательств, если я вас правильно поняла.Хотя ваше внимание слегка удивило. В любом случае извинение принято ибеспокоиться не о чем.

— Благодарю, — с чувством ответил он, и мыпростились.