С остервенением, достойным осла, я схватила несговорчивую жертву за ноги и потянула к выходу, чувствуя себя муравьем. Пришедшая мне мысль про Февронию и ее мужа была тщательно отогнана и забыта, дабы не смущать мой девичий мозг. Вместо нее (свято место пусто не бывает!) на поверхность вынырнули те самые муравьишки, которые таскали домой всяческую еду. На еду Жан походил куда больше. Амебное создание даже подушку прихватило в путешествие по заколдованному дому.

Вытянув его в коридор и прикрыв за собой дверь, я бросила свою ношу и отправилась на разведку. Грезы полностью поддерживали мое решение и нагревались с каждым шагом все сильнее.

— Сейчас-сейчас, — заверила их я, и, если бы у них были лоб и рука, наверняка они исполнили бы знаменитый facepalm.[1] — Не всем везет с первого раза, — успокоила я их и высунулась из-за дверного косяка.

Путь на первый взгляд был чист, на второй — ему не помешала бы уборка, генеральная. То есть с применением спецсредств и убиранием начальства из коридоров. А судя по скорбным лицам любителей огурцов, замерших под потолком в крайне неудобной для жизни позе, имело место именно пришествие начальства. Черный, как и полагается в таких случаях, плащ был любовно выглажен, а капюшон чья-то аккуратная рука вышила маленькими солнышками. Изначально кривыми, но после приобретавшими все более ясные черты.

— Дело дрянь, — объявила я сама себе, прикрыла рот ладошкой и попятилась обратно. Гениальный план, который я едва успела составить, потерпел неудачу, столкнувшись с реальностью. Что ж, на ошибках учатся. Следующий план должен быть неидеален, зато могуч.

Скрипнула первая ступенька, обеспечивая прилив крови к ногам, встрепенулся Жан, которому все же не хотелось встречаться с пришельцем, потеплели Грезы, демонстрируя свое ценное мнение о происходящем, почесала маковку я и… бросилась искать занавески.

С трех лет каждый ребенок знает, что самый лучший способ спрятаться — залезть на подоконник и прикрыться занавесками. Если удастся протащить с собой книгу, то так можно и весь день просидеть незаметно для окружающих. Главное, чтобы родня оказалась отходчивая и с крепкой сердечной мышцей.

Переживать за сердечную мышцу похитителя чужих амеб не приходилось, а потому я припустила по коридору, выискивая местечко поукромнее. Жан, что примечательно, потащился следом за мной, разрушая кропотливо выстраиваемую конспирацию.

Не успели! Это я поняла, когда коридор стремительно оборвался, оставляя нас стоящими напротив зеркала. Вот так вот хозяева дома зрительно увеличили пространство. В целом идея неплохая, только я рассчитывала хоть на какой-то подоконник, а все двери и двери. Лишь одно окно на пути — и то без шторок.

Времени размышлять больше не было, и пришлось менять тактику. Развернувшись, я с упорством асфальтоукладчика устремилась в обратном направлении, желая грудью встретить врага. Грезы воинственно блеснули, поддерживая боевой задор, и исчезли, не желая создавать мне больше проблем, чем есть.

На мгновение, на которое ко мне вернулся здравый смысл, я в полной мере осознала свою неправоту, побудившую меня ринуться спасать недостойного субъекта. К счастью, все травмирующие сведения в голове кикиморы быстро проносятся по извилинам и осаждаются в таких далеких пучинах, что достать их без аппаратуры не смог бы и матерый ныряльщик за жемчугом.

Врезавшись в не ожидавшего такой прыти человека в капюшоне, я оттолкнулась от него и понеслась вниз, отвлекая его внимание. В правильном плане Жану следовало спрятаться в укромном месте, а потом драпать на поиски стражи и выручать уже меня, но не был этот тщеславный юноша создан для взаимовыручки. Вместо того чтобы прочитать мои мысли и следовать плану, он бросился за мной. Увы, к его появлению черный капюшон был готов и поймал его воздушными путами. Неприятная вещь. Помнится, Альтар не рекомендовал ее адептам для самостоятельного изучения, но, когда свербит любопытство, преподавателя адепты слушают в последнюю очередь. Только испытав на себе все прелести самораспределившихся пут, мы осознали, что любые чары следует практиковать недалеко от преподавателя, чтобы тот мог примчаться прочищать вам мозги и заодно спасти от последствий собственной глупости.

Вот поэтому меня прямо-таки передернуло при виде (а не оглянуться я не могла) слетевших с рук мага чар и их последствий.

— Данька, беги! — сдал меня с потрохами Жан. Ну вот кому он лучше сделал такой подставой?! Я бы не преминула осерчать, но ноги несли меня вниз по лестнице, и мозг временно недополучал крови, в связи с чем я слегла подобрела.

Скорбно пели подвешенные под крышей маринадчик и Ко, забористо ругался Жан, ощущая на себе действие пут, которые пусть и не были смертельным колдовством, неудобств доставляли массу. Нам, помнится, пришлось осваивать массаж носом, ибо ничем другим для почесания мы воспользоваться не могли, а щекотали путы знатно.

— Адептка Вересная! — прогремело над моей головой, и я инстинктивно втянула ее в плечи, не замедляя между тем шага. Не пойман адепт — нет отработки! — Покинуть этот дом невозможно без согласия владельца, не пытайтесь сбежать!

Я хихикнула. Дом, может, покинуть и не удастся, но о подвале же речи не шло, а не пробует только ленивый и мертвый. И то в случае болотников нельзя быть уверенным в правомерности второго пункта.

Прокатившись по перилам, вдохнув экстрим и выдохнув адреналин, я наконец вспомнила, что магия — тоже наука и, следовательно, изучалась мною в перерывах между едой.

Внутренний голос, который я тут же отпихнула подальше, чтобы не плодить сущности, все же успел напомнить, что боевую магию, единственно полезную в данной ситуации, мы учили не так хорошо, как следовало, и даже экзамен провалили, вымучив (не иначе!) билет и взяв Альтара измором.

Впрочем, болотная натура отказывалась так просто сдаваться, а потому просмотр всех накопленных знаний осуществлялся со скоростью перемотки неинтересных моментов сериала. Под потолком опять загремел усиленный рык мага, но звука при перемотке нет, и мы решили не идти против канона. В конце концов, что полезного может мне сообщить похититель артефактов и юношей?

Смог! Это я поняла, остановившись посреди коридора. Хитрая ухмылочка пробежала по моим губам и спряталась в бровях, заломив их домиком. Я старательно концентрировалась, собираясь повторить то, что достопочтимый Ганс Ройтен запрещал делать под страхом смерти до третьего курса. В миру сей фокус назывался «прихватка», но в учебной литературе не был столь кулинарно-романтичен.

Седовласые старцы, корпящие над учебными программами и проливающие капли чернил на девственно-чистые страницы, не могли придумать ничего скромнее «принудительного перемещения субъекта, вызвавшего разрушение портала, в заданную точку, не требующего указания массы переносимого субъекта». Понятное дело, что никто не запоминал трактат теоретика, когда практики придумали более краткий аналог. Лень, она, как известно, и жизнь спасти может.