— Ты о чем? — искренне удивилась я.

— Эм… — протянул Трейс. — А ты хоть знаешь, кого заперла в центральной клетке зоопарка вместе с крастами?

— Злодея! — веско ответила я и вцепилась в болотника. — А кто там был?

— Ты невозможна, — простонал парень, увлекая меня подальше от лишних ушей.

Правильно, нечего легенду о Великой Даньке разрушать.

Мы заперлись в одной из гостевых комнат. Как и полагалось, теплой, светлой и с морковкой на подоконнике. Джейс начал было излагать, но я его остановила.

— Тсс… — приложив палец к губам, сказала я, поудобнее перехватывая горшок.

— Дань? — начал было болотник, но позориться не пожелал и притих.

В гробовом молчании я вынесла горшок в коридор и оставила там. Не сдержалась и обернулась. Морковка недовольно косилась мне вслед, еще и ботвой махнула, дескать, «не очень-то и хотелось». Фыркнув ей в ответ, я плотно закрыла дверь и разлеглась на диване, обнимая подушку.

— Все, шпион нейтрализован, — дала отмашку начинать рассказ я, закрывая глаза, чтобы лучше представлять все то, что будет мне описано. Но Трейс был неумолим: сначала следовало удовлетворить его любопытство, а после уже он готов был поделиться наблюдениями со мной. — Морковка — последняя разработка нимфо-дриадской разведки. Внедрена под видом декоративного растения, но на деле тот еще монстр!

— Ясно, — протянул Трейс, уважительно косясь на дверь.

— Теперь ты! — напомнила я, не желая более прерываться на разговоры. Тщеславие требовало признания, восхваления и почитания. Я уже приготовилась купаться в лучах славы, когда Трейс просто выдал:

— Дура ты, Данька. А если бы они его съели? — упрекнул меня болотник.

От неожиданности я открыла глаза и недовольно поджала губы.

— Красты добрые!

— Угу, только никто об этом не знает! — насмешливо протянул Трейс.

— Именно, — надулась я. — И вообще, ты должен рассказывать про другое!

— Я в процессе, — кивнул парень и продолжил: — Итак, посреди моей смены (да, меня откомандировали в зоопарк на денек) на вверенной мне территории внезапно — хотя чего еще можно было ожидать — в клетке с крастами появляется наш любимый ректор. Узнал я его с трудом, должен отметить. Таким разгневанным я его в жизни не видел. Впрочем, таким помолодевшим тоже.

Решив, что он хочет предъявить претензию к нашим омолаживающим смесям, я вызвал начальника завода и сообщил об этом ректору, но тот продолжал гневаться. Пару раз спустив пар в защиту клетки (а ты должна помнить, что после недавних событий, когда краст атаковал тебя, их клетка была укреплена особым образом и теперь питается от отдельного источника), магистр Бродсед помянул плохим словом тебя. И вот тут-то я и понял, что дело нечисто.

— Еще бы! — фыркнула я, и тут мне поплохело. — А Сердце нашли?

— Еще как нашли! — ухмыльнулся Трейс и продолжил: — В общем, упомянул магистр тебя, и я подумал: «С чего бы он о тебе вспоминал?» Подозрительно это как-то, о практикантах думать в такой ответственный момент. Связался я, значит, с Витой, а она говорит, что тебя похитили. Тебя! — Он хихикнул. — Похитили! Бедные похитители!

— Ближе к теме, — отрезала я, садясь на диване по-турецки и потрясая подушкой.

— А что ближе?! Я сказал Вите про претензии магистра, Вита явилась с половиной гвардии и ее высочеством Дженджин. Великая у нас принцесса! — восхищенно выдохнул парень.

— Она несвободна, — мстительно отметила я.

— Вот злая ты, Данька!

— А еще мелочная и мстительная, — согласилась я.

— Нет, была бы мелочной — не пошла бы Жана спасать. Он сам сказал, что не ожидал с твоей стороны такой…

— Глупости? — прервала я словоизлияние.

— Храбрости! — отмахнулся от меня болотник. — Хватит перебивать!

— Молчу-молчу.

— Так вот. С появлением принцессы все осложнилось и упростилось одновременно. Дженджин почувствовала, что недавно магистр использовал украденное Сердце. Разумеется, после этого никаких разговоров уже не велось. Началась драка. Красты выступали на нашей стороне, за что им уже расширили клетку. Боевые чары летали туда-сюда, разили направо и налево…

— Но магистр же был один? — уточнила я. — А клетка вроде бы не пропускает вовне чары?

— Вот вредина ты, Данька! — хмыкнул пойманный на вранье парень. — Даже помечтать не даешь. Сама-то целый роман придумала!

Я смутилась, но признаваться не стала. Мое вранье недоказуемо, более того, стражники подтвердили все, что я сказала. Еще бы, быть перевербованными и сражаться за идею лучше, чем продаться за огурцы.

— Продолжай, — махнула рукой я, понимая, что пока Трейс не выскажется, не узнаю правды.

— В общем, магистр решил использовать Сердце.

— От него что-нибудь осталось? — спросила я в надежде, что завтра не придется идти и оттирать мраморные плиты дорожек зоопарка.

— Да, осталось. Можно даже сказать, что он добился своего.

— Чего добился? — нахмурилась я, не в силах признать, что существуют индивиды, желающие украсить собой пол.

— Омолодился! — выдал Трейс и укоризненно покачал головой. — У человека горе было, а ты! Сглазил его кто-то. Хорошо так сглазил, качественно. С каждым днем бедняга старел на год. Даже сила колдовская ничего поделать не могла. Иссякала вместе с жизнью. Он почему проект «Переселенец» продвигал? Думал, получится от них силушки черпнуть, но не вышло. Весь семестр он страдал, а потом кто-то из магистров дриадских похвастался, что Сердце ему сотню лет вернуло.

— И Бродседу вернуло?

— Бродсед человек, — внес важное дополнение Трейс. — К работе с Сердцем не приспособлен, предохранителя не имел, так что…

— Но ты же сказал, что он омолодился!

— Омолодился! — подтвердил болотник. — Лет через десять сможет вновь поступить в КАКу, читать научится, подрастет, опять же, перестанет все в рот тянуть…

— Так он теперь совсем маленький? — недоверчиво переспросила я. Представить седого магистра, который в одночасье стал младенцем… Даже моя фантазия отказывалась такое воображать.

— Два-три годика. Можешь Альтара спросить, он его забирал. После подписания договора, конечно. Мы Кирстену магистра, они нам компенсацию.

— А проклятие сняли?

— Само собой. Сердце все чары вокруг магистра распылило. Такое уж оно, — криво усмехнулся болотник. Судя по мимике, он не одобрял помощи пришлым ворам. Даже с академическим образованием.

— Гордись родным болотом!

— Горжусь, — вздохнул парень. — Только понимаешь, мы вечно крайние. И никто же не поверит, что магистр сам себя превратил. Опять нас обвинять будут. Обидно, — пожаловался Трейс.