Его приближенные, возможно, побаивались молодого султана, но в то же время не могли не восхищаться его достоинствами. Хотя Мехмед отличался упрямством и вспыльчивостью, он был умным и образованным человеком. Проявляя большой интерес к учебе еще с раннего детства, он овладел несколькими языками, писал стихи и прочел очень много книг. Исторические хроники о походах Александра Македонского он знал едва ли не наизусть. Султан также обладал немалыми познаниями в области истории, географии, точных наук и инженерного искусства.

Рядом с ним сейчас находилась дюжина вооруженных стражников, однако, судя по самоуверенному выражению его лица, он не чувствовал необходимости в подобной защите. Было тихо, и звуки железных оков, чиркающих о каменные плиты, вскоре сообщили о приближении пленников. Мехмед сидел с рассеянным видом, таращась на свет, падающий из окна, расположенного высоко в одной из стен, но он тут же перевел взгляд своих карих глаз на дверь, когда пленники стали заходить в помещение вслед за двумя крепко сложенными и мускулистыми стражниками, держащими в руках кривые сабли.

– Сколько их? – спросил он, глядя на людей в мокрых и помятых одеждах, постепенно заполняющих комнату.

У них были оковы на запястьях и лодыжках, а с одежды капала вода. Среди них был мальчик лет десяти. Пока они выстраивались в шеренгу перед султаном, каменные плиты пола караульного помещения слегка потемнели от капающей с их одежды воды. Эти плиты были красными, и расползающиеся во все стороны лужицы воды на них были похожи на только что пролившееся вино. Или на кровь.

Мехмед стал всматриваться в лица стоящих перед ним людей. Все они были черноволосыми, кроме мальчика, волосы которого имели светлый оттенок. Султан сразу заметил внешнее сходство между ними – как будто в плавание на том судне отправились люди, которые приходились друг другу братьями, отцами и сыновьями.

– Экипаж в составе двадцати пяти человек, Ваше Величество, – сказал чиновник, зашедший в помещение после пленников и затем вставший настолько близко к султану, насколько ему позволила его смелость. – Плюс их капитан.

При упоминании капитана один из пленников, стоящих в середине шеренги, приподнял свой заросший щетиной подбородок. Мехмед заметил это и обратился непосредственно к этому человеку.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Мужчина сначала посмотрел султану прямо в глаза, а затем ответил на заданный вопрос.

– Я – капитан Антонио Риццо, Ваше Величество, – сказал он. – Наш родной порт – Венеция. Мы плаваем по этому маршруту много раз каждый год.

На вид ему было лет тридцать. Его темные вьющиеся волосы уже тронула седина, что особенно было заметно на висках. Он не отличался красотой, но его лицо было открытым и по-своему приятным. Мехмед заметил на его запястье тускло поблескивающий серебряный браслет, на шее – серебряный медальон, а на пальце левой руки – серебряное кольцо, и ему вдруг подумалось, что все эти украшения делают этого человека похожим на любовницу. Или на жену.

– Встаньте на колени, – приказал султан.

Риццо бросил растерянный взгляд на своих людей, которые, в свою очередь, уставились на него. Мехмед заметил, что они смотрят на своего капитана с доверием и даже с какой-то теплотой. Они явно намеревались поступить так, как скажет им этот человек.

– На колени! – заорал один из стражников, и все пленники, включая капитана, рухнули на колени, как будто их всех сильно толкнули сзади.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь ударами о каменный пол капель, падающих с мокрой одежды, кончиков носов и волос.

– Тебе известно, что мы запрещаем судам проплывать по этим водам без предварительной уплаты пошлины, – сказал султан.

В его реплике не было вопросительной интонации – он просто сообщил это как факт.

– Да, Ваше Величество, – подтвердил Риццо.

– То есть ты осознанно и открыто бросил нам вызов?

– Мы опаздывали на целую неделю, Ваше Величество, – попытался объяснить капитан. – И везли мы говядину, которая уже начинала портиться. Я намеревался уплатить свой долг на обратном пути.

– Может быть, и намеревался, – согласился султан. – Ну что ж, теперь это мясо хорошо посолено.

Он обратил свой взор на чиновника.

– У нас нет времени ждать, когда нам соизволят уплатить долги, – холодно произнес Мехмед. – Они уплатят его прямо сейчас. А мальчика оставьте.

Чиновник достал из-под мышки тонкую деревянную дощечку и быстренько сделал какую-то запись на прикрепленном к этой дощечке листе пергамента. Мехмеду стало интересно, что же чиновник там написал, но не стал его об этом спрашивать.

– И выставьте этого славного капитана на всеобщее обозрение, – добавил он.

Он поднялся со своего табурета и вышел через дверь. За ним последовали его стражники.

В течение следующего часа все венецианцы были убиты – все, кроме мальчика, чья юность и внешность понравились султану. Это был сын Риццо. Свои светлые волосы он унаследовал от матери. Его разместили в гареме. Риццо посадили на кол, а всех остальных моряков быстренько прикончили мечами. Но прежде чем им отрубили головы, они стали свидетелями расправы над их капитаном, устроенной у всех на виду во внутреннем дворе перед башней. Двое крепко сложенных мужчин заставили Риццо наклониться вперед, связали ему руки за спиной и широко расставили его ноги с помощью деревянной доски, привязанной концами к лодыжкам капитана. Третий мужчина – не такой крепыш, как те двое, но обладающий специальными навыками – засунул в анальное отверстие Риццо заостренный кончик деревянного кола толщиной в его руку. Затем он взял тяжелый деревянный молоток и стал загонять его, как колышек шатра, вглубь брюшной полости венецианца. Риццо был все еще жив и мычал, как брошенный теленок, когда кол подняли в вертикальное положение, и его нижний конец воткнули в заранее подготовленное отверстие между двумя блоками плитняка в крепостной стене. Издалека он мог показаться детской игрушкой, у которой руки и ноги дергаются вверх и вниз, если тянуть за веревочку.

Султан не остался смотреть на казнь, он отправился в свою столицу Эдирне, находящуюся в трех днях конной езды на запад от Константинополя. Оставляя за своей спиной «Боаз Кесен» и видя краем глаза, как его свита суетится слева и справа от него на дороге, он улыбнулся, вспомнив о том, как летел огромный каменный шар, ставший роковым для венецианцев и их корабля. Он уже лично видел склад таких каменных ядер, похожих на шарики для какой-то азартной игры, предназначенной для гиганта. Хотя каждое из ядер по своему диаметру и массивности равнялось самому большому дикому кабану, бомбарда[25] швыряла их через пролив, как какую-нибудь гальку. Ладонь султана машинально сжалась в кулак, когда он подумал о той мощи, которой он теперь обладает. Как от таких ядер разлетаются в щепки деревянные корпуса кораблей, так от них разлетятся на куски и древние каменные стены города, которые оказались неприступными для его предшественников – его отца Мурада, прадеда Баязида и всех остальных.