– Нет, тоже с компанией. Не знаю, где они. Кажется, вышли пройтись.

– Надеюсь, с охраной?

– Нет, зачем? – Его брови в недоумении взметнулись вверх. – Они недалеко, буквально вокруг гостиницы.

– Я бы не был столь оптимистичен на вашем месте. – Не смог я удержаться от предупреждения, хотя предупреждать на самом деле было поздно. Не знаю, что подумал обо мне мэр Амстердама, когда на следующий день его коллеги, погулявшие по центру города без охраны, явились на открытие конференции один со сломанной рукой, а другой – со сломанной ногой. Оказалось, что атаковали их совсем рядом с отелем, хотели отобрать деньги, но голландцы вступили в драку и, отстояв бумажники, получили увечья. После этого организаторы конференции категорично попросили всех белокожих участников конференции не покидать отель без специального сопровождения от «Африканского национального конгресса» [22].

На открытие Мандела приехал лично. Совершенно случайно получилось так, что я был в той группе людей, к которой он подошел поздороваться и пожать руки, перед тем как подняться на трибуну. Сказав короткую приветственную речь, он извинился и тут же уехал, сославшись на плохое самочувствие. Не думаю, что он лукавил. Выглядел Мандела на самом деле неважно, был уставшим и вымотанным. Мероприятие вел его ближайший соратник и заместитель Табо Мбеки, который после выигранных выборов стал министром иностранных дел в правительстве Манделы, а впоследствии и следующим президентом ЮАР. Мбэки предоставил слово главе американской делегации, затем мэрам Лондона и Амстердама, пригласил на трибуну известного американского боксера, чемпиона мира, предки которого были выходцами из ЮАР, – еще один тонкий продуманный ход американцев для установки тесных дружеских контактов. После выступления боксера Мбэки объявил примерно следующее:

– Я хочу предоставить слово человеку, которого вы все прекрасно знаете, с которым у нашей организации давно установились дружеские связи. Когда он участвует в крупных турнирах, мы с удовольствием становимся его болельщиками… – Табо представлял меня достаточно долго, зал крутил головами и не мог понять, о ком он говорит. А когда наконец Мбэки назвал мое имя, по помещению пронесся ропот удивления: никто не мог понять, чем вызвано столь теплое приветствие и откуда у нас дружеские связи. Я поднялся на трибуну, поблагодарил и заметил, что мы настроены развивать наши отношения с АНК. После этого члены американской организации буквально не отходили от меня на последующем торжественном ужине и всеми возможными способами пытались разузнать о планах России в ЮАР. Им было прекрасно известно об официальной позиции нашей страны и о том, что Россия перестала оказывать какую-либо помощь организации Манделы, но между тем белокожего россиянина ближайший соратник Нельсона представляет как лучшего друга. Нестыковка, непонимание, абсурд…

Мое первое знакомство с Манделой, конечно, никак нельзя назвать плодотворным. Второе же получилось куда лучше, так как я полетел на встречу с Нельсоном уже по его специальному приглашению. В то время он оставил президентский пост, передав бразды правления в ЮАР Табо Мбеки. Мандела принял меня очень радушно в собственном доме. Дом был уютным, просторным, внушительным, но никак не дворцом. В одной части жила семья, в другой Мандела работал и принимал посетителей. Меня он благодарил за поддержку, которую Фонд оказывал его партии, говорил о том, что все его друзья с восторгом отзывались о крымских здравницах, и сожалел о том, что самому не удалось там побывать. Знаю, что он был по-настоящему обижен на руководство нашей страны: и на Горбачева, и на Ельцина, когда те бросили его организацию буквально на произвол судьбы. Возможно, именно поэтому он и выказал мне особое расположение. Знаю точно, что, когда Мандела пришел к власти, в ЮАР были направлены три официальные поздравительные телеграммы: от Горбачева, Ельцина и от меня. Так вот, ответить Нельсон посчитал нужным только мне. И хотя впоследствии Борис Николаевич все же уговорил Манделу приехать в Россию, прежних теплых отношений уже не случилось.

А у меня с Нельсоном вышла очень дружеская, спокойная беседа, которую он вынужден был прервать, потому что в приемной ждали следующие гости, и, как уже было сказано выше, были это (удивительно!) Джимми Картер и Билл Гейтс. Знаю, что Гейтс тоже неравнодушен к шахматам, но все же моей любимой игре предпочитает бридж, в котором частенько на пару с Уорреном Баффетом обходит соперников.

Я бы с удовольствием пообщался с Манделой еще раз, ведь мы с ним об этом договаривались, я приглашал его приехать на Вторую всемирную детскую шахматную олимпиаду в Лас-Пальмас, где впервые должны были играть дети Африки. Но, к сожалению, вскоре после нашей встречи он принимать перестал, так как уже не очень хорошо себя чувствовал [23]. Несмотря на это, пока у него была возможность, он всегда присылал видеопоздравления. Прислал он приветственное слово на открытие детской олимпиады и, что особенно приятно, отправил видеозапись и к моему пятидесятилетию, которую показали во время торжеств на экране Большого театра.

Фонд мира подарил мне общение со многими известными людьми. Заместителем председателя Фонда долгое время работал Роберт Рождественский. Фонд изначально был особенной организацией для писателей и поэтов, ведь его первыми председателями были Тихонов и Полевой. В семьдесят восьмом году после выигрыша у Корчного мне устроили особое чествование в Доме литераторов, на которой присутствовали Симонов, Бондарев, Ганичев, Белов, Распутин, а Агния Барто даже написала посвященные моей победе стихи.

Когда я стал председателем Фонда, комиссию по культуре в нем возглавляли поочередно Борис Брунов, Вячеслав Тихонов и Людмила Гурченко, которая к тому же была моим доверенным лицом на выборах в депутаты. Людмила Марковна ездила со мной на агитационные встречи в Астрахань и в Казахстан, а потом довольно резко отчитывала организаторов поездки:

– Вы выбрасываете выделенные средства в трубу! Зачем, скажите, ездить туда, где Карпова прекрасно знают, любят и поддерживают?! – А надо признать, что и в Астрахани, и в Казахстане у меня никогда не было проблем с набором голосов. – Надо ездить туда, где перевес имеет соперник, там сверкать лицом и перетягивать одеяло, а иначе это никуда не годится!

И добилась, и решила, и поехала туда, где меня не слишком жаловали, и вернулась очень довольная собой, и сказала:

– Вот как надо работать.

Я был хорошо знаком с Жоресом Алферовым, который рассказал мне интересную историю о выдающемся ученом – президенте Академии наук – Петре Леонидовиче Капице.

Однажды шло заседание Президиума Академии наук, и Келдыш, который тогда был президентом, сообщил, что в одном академическом институте случился пожар, повлекший большие убытки.

– Ввиду произошедшего нам предлагают освободить от должности директора института, – объявил Келдыш собравшимся, которые прекрасно знали того самого директора – заслуженного ученого, академика. – Как вы относитесь к этому предложению?