нашлось место для кошелечка. Ясное дело, простенькая веревочка, мешочек и нож не сочетались с воздушным образом леди. А с баронессой какой смысл спорить? Под платьем все равно ничего не видно.

Мужчины подскочили с мест при нашем появлении. Заждались уже, понимаю. Игнат преобразился в красавца-аристократа, невольно залюбовалась им. Парадный камзол синего цвета с золотистой вышивкой по обшлагам и бортам, белоснежная рубашка, графитово-серые брюки облегающего покроя, кожаные сапоги с высокими голенищами, перевязь для меча, белые перчатки. Брат неуловимо напоминал отца. Может, сиянием стали в глазах? Или искренней радостью и обожанием во взгляде, которым смотрел на невесту?

– Позволишь стать твоим кавалером на этот вечер? – от грустных воспоминаний отвлек Иван.

Он протянул раскрытую ладонь и, галантно склонившись, рассматривал с тем же удивлением, что я недавно.

– Что-то не так? Испачкалась? Пятно посадила? – отзеркалила слова парня, на что тот покачал головой и с улыбкой ответил:

– Нет, Нина, в порядке все, не переживай. Просто тебе так идет платье, засмотрелся. Ты в нем очень красивая.

– Правда? Тогда буду чаще надевать, – коснулась пальчиками подставленной руки.

– Вот и правильно! То есть, нет, лучше не надо, – запутавшись, парень помрачнел и добавил, – а то женихов придется отваживать.

– В перерывах, когда будешь отбиваться от невест? – хихикнула, приходя в благодушное настроение. – Не переживай! К тому времени, как женихи появятся, ты уже, наверное, женишься.

– Вот еще! С чего ты взяла? Не собираюсь ни на ком жениться.

– А что так?

– По сердцу хочу девушку найти, чтобы, как учитель, как у вас заведено.

– У нас, Ваня, – машинально поправила парня, – у нас заведено. Или ты сам по себе?

– Я… – Иван скрипнул зубами, отвел взгляд и еще больше помрачнел.

– Что же ты, ответь?

Но парень будто воды в рот набрал, напрягся, как струна. Подлости или предательства я не чувствовала, скорее веяло застарелой болью потери. Однако все кого-то потеряли, и это не мешало нам быть вместе, строить планы и стремиться к лучшему будущему. Я вырвала руку из ладони Ивана. Раз не стал отрицать, значит, так и есть, он сам по себе. Ну и пусть! Лишь бы не ударил в спину. Нарочито развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась к Алиму. Он как раз вполголоса препирался с матерью, так что с радостью спасла помощника из-под чрезмерной опеки.

– Свяжись с Григорием Климентьевичем, пожалуйста, – попросила баронета, который, между прочим, тоже принарядился, – сообщи, что скоро прибудем.

– Уже, – помощник бережно постучал ладонью по ящичку магической почты, – сказал, с минуты на минуту.

– Тогда не будем затягивать. Мирьям Юсуф-Сииновна, вы с нами?

– Нет-нет! Даже не предлагайте, – замахала руками, – никакой магии, – да и не пристало на таких мероприятиях посторонним присутствовать.

– Мам, ну какая же ты посторонняя? – Алим взял женщину за руку и поцеловал кончики пальцев, затем приложил материнскую ладонь к лицу и потерся щекой.

– Ох, мальчик мой! Прекрасно ведь понимаешь, о чем говорю, – Мусечка наклонилась, невесомо коснулась губами лба молодого человека, – для меня ты всегда был и остаешься любимым сыночком. Зачем мне эти тайны? Мама прожила долгую жизнь, и хочет прожить еще столько же.

– Мамочка, ты у меня золото! Самая замечательная на свете, – не поскупился на похвалу ашкеназец, – папа во сколько будет?

– Так, через два часа и подъедет сразу к храму. Вы не задерживайтесь сильно, а то светочам третье подношение отдавать придется. Нина Константиновна, присмотрите там за мальчиком, чтобы не простудился.

– Не извольте беспокоиться, баронесса, – заверила, тщательно сдерживая улыбку, – доставлю в целости и сохранности, – развернулась к родне. – Попрошу подойти и встать как можно плотнее друг к другу.

Игнат с Юленькой, Лиза с отцом и младшим братом, Полозьевы и Иван обступили нас с Алимом по кругу. Я настроилась на метку, активировала «троп» и переместила всех в родовое имение Демидова. Григорий Климентьевич расположил монетку в гостевой комнате на хозяйском этаже. Как правило, сюда допускались только доверенные слуги, однако сейчас посторонние в доме отсутствовали. Внутреннее убранство ничем не отличалось от стандартных спален в дворянских домах. Отметила мельком, что в интерьере предпочтение отдавалось каменным вещицам, и преобладали теплые оттенки в мебели и текстиле.

Старик, ожидающий в кресле у окошка, немедля подскочил и шагнул навстречу брату и внучке.

– Душа моя, иди скорее к дедушке. Я соскучился, – распахнул объятия для Юленьки.

Ну, а наша малая, которая не поняла толком, как оказалась в другой комнате, сначала огляделась. Внимание привлекла золотая цепь с фамильным гербом Демидовых. Да и сам князь разоделся в расшитые драгоценными камнями одежды.  И как только не надорвался от их тяжести? Малышка вопросительно посмотрела на Игната, получила одобрение, и только после этого перекочевала на ручки к Григорию Климентьевичу. Ему было дозволено обнять и поцеловать в подставленную щечку.

– Попрошу следовать за мной, – князь молодецкой походкой ринулся к выходу.

Дорога к источнику заняла минут двадцать. Старик провел через подземный лабиринт, набитый ловушками, тупиковыми ответвлениями, коридорами и складами. Я так и не поняла, в какой из особняков Демидова переместилась. Окна в коридорах и комнате занавешены портьерами – понятно, чтобы с улицы никто не проследил. А в остальном схожая обстановка, какую видела в екатеринбургском дворце князя. Прежде я считала, семейная реликвия находится там. Однако сейчас одолевали серьезные сомнения. Достаточно спросить у Демидова, чтобы разрешить их, но я уважала право на родовую тайну. Мне бы не хотелось, чтобы посторонние знали, как попасть к источнику в Каменной пади или же к природному чуду под Алапаевском.

Увидев величественный подземный зал, я поняла, что непременно попрошу магов земли обустроить для нового источника нечто подобное. Дух захватывало от устремленных ввысь стен и колонн. Минуя массивные каменные двери, мы оказались у подножия пологой пирамиды. Ее ступени из белого мрамора с золотыми прожилками вели к чаше из чистого золота. Гигантские размеры сооружения слегка давили на сознание, заставляя почувствовать себя ничтожным муравьишкой перед силами природы. По внешней кромке ступеней в специальных желобках бурлящим потоком текла магма. Подозреваю, если смотреть сверху, кипучая «кровь земли» соединялись в единый сложный рисунок. Возможно, семейный герб древнего рода.

Из присутствующих только я и братья знали, что из себя представляет источник. Пожалуй, еще Савватей Никитич не понаслышке знаком с этим явлением природы. Но источник в Кречетове темники отравили жертвоприношениями, так что по-настоящему сравнить не с чем. А тут разом накрыло первозданной мощью стихии земли. Как можно не проникнуться благоговейным трепетом? Как не припасть на колени, преклоняясь перед истинным чудом? Сам князь почтительно склонил седую голову, а наша Юленька завороженно уставилась на