– Алим Осипович, будьте так любезны положить камень на стол, – попросил мужчина.

Баронет, помедлив, исполнил просьбу, ревниво наблюдая за действиями мастера. Понимаю чувства помощника: за короткое время накопитель перешел в разряд личных вещей, к которым не допускаются посторонние. Однако Савва Никитич не зря слыл опытным мастером. Медные проволочки, будто змеи, сами потянулись к кристаллу, приподнимая его над поверхностью и опутываясь вокруг на манер кокона. Затем, под воздействием магии земли, металл распределился по выступающим граням, сглаживая углы и шероховатости. На верхней части закрутилась петелька, чтобы продеть шнурок и повесить кулон на шею, а к строгим линиям оправы добавилось декоративных завитушек, придавая изделию законченный вид. Остатки меди Полозьев вернул на пострадавшее пресс-папье. После чего с довольной улыбкой предложил Алиму принять работу.

– Потрясающе! – оценил ашкеназец, как завороженный, наблюдающий за сотворением маленького чуда. – Никогда не видел ничего более удивительного. Со стороны кажется, вы не приложили усилий, но это далеко не так. Тонкая работа! Примите искреннее восхищение талантом и благодарность.

– Ну, что вы, Алим Осипович, – отмахнулся Полозьев, смутившись от похвалы, – такими поделками зеленые первокурсники на боярышень впечатление производят.

– Так, уж и зеленые первокурсники? – хмыкнул помощник. – Не принижайте собственных заслуг. У вас и вашего внука – талант, истинный гений, которым стихия наделяет избранных.

– О! – вдруг очнулся Ромка. – Кажется, понял, как совместить плетения. Дед, закончил с фокусами? Не слушайте его, такой уровень владения даром не все выпускники академии показывают, – сдал родственничка мальчишка, отчего мужчина возмущенно фыркнул и погрозил болтуну пальцем.  – А что такого? Ты же сам рассказывал!

Под грянувший смех Варфоломей стушевался, по уши заливаясь краской.

– Ни-ин, а, Нин? – живо оправившись от смущения, братец уставился умоляющим взглядом. – Помощь нужна. Пожа-алуйста! Я тут подумал, алмазная крошка и осколочки от огранки больших камней как раз подойдут для «тропа». В голове я схему четко представляю, но работа слишком тонкая, ошибиться боюсь. А с тобой быстрее управлюсь, и на пару защитных амулетов время останется.

Знает ведь, чем подкупить! Разве ж я упущу такой шанс?

– Алим, похоже, не судьба в убежище отсиживаться, – посмотрела на помощника и развела руками.

– Сам вижу, – хмыкнул молодой человек, – постарайся только лишний раз слугам на глаза не попадаться.

За окнами во дворе раздался шум открывающихся ворот, беготня, грохот каретных колес по каменной дорожке. Не иначе, гости пожаловали?

– Маменька прибыла, – безошибочно угадал Алим, когда посыпались реплики баронессы, недовольной медлительностью слуг. – Предлагаю позавтракать вместе, а потом уже заниматься делами.

Появляться за столом в дорожном костюме я поостереглась. Мусечка следила за соблюдением правил этикета, поэтому отправилась к себе переодеваться. Радовало, что в малом возрасте хватало умыться, расчесать волосы и облачиться в чистое платье, чтобы выглядеть опрятно. Чем старше, тем больше условностей приходилось соблюдать, а то ненароком заденешь чью-нибудь тонкую душевную организацию, если длина юбки, к примеру, будет короче на пол ладони.

Вернувшись к себе, растолкала Егорку, сладко посапывающего на диванчике. Жалко будить, но лучше бы ему тоже умыться, привести себя в порядок и сменить мятый костюмчик.

– Доброе утро, соня, – взлохматила копну волос на голове мальчишки, – баронесса Зельман приехала. Беги умываться, а то скоро на завтрак позовут. Предупредишь, когда все соберутся. Слуг Алим отошлет, как накроют на стол, а мы сразу в столовую переместимся.

– Доброе, боярышня, – зевая, пацаненок потер кулачками глаза, сладко потянулся. – Не извольте беспокоиться, я эта… мигом! Одна нога здесь, – спустил правую вниз, нащупывая на полу ботиночек, – а друга-ая, – еще раз сладко зевнул, – туточки, – удачно попал босыми ступнями в поставленную подле него обувку.

Окончательно проснувшись, нахаленок помчался к себе. Прыти прибавилось, когда смекнул, что обставит мальчишек, с помпой появившись в столовой в моей компании. Для этого дела Егорка приоделся, привел в порядок непослушную шевелюру. Видно, стащил у сестры средство для укладки, которое теперь гладкими мазками поблескивало на влажных волосах. Держался мальчонка с важным видом, старательно поджимая губы и пряча руки за спину.

– Все собрались, боярышня. Игнат Александрович за вами послал, без вас не начинают-с.

– А, ну раз не начинают-с, – передразнила нахаленка, – тогда поспешим, конечно.

Подыграла Егорке, открыв тропу в столовую, на что Мусечка заохала от неожиданности.

– Ох, Ниночка! Напугала. Разве же так можно? Ну-ка, иди обниму, деточка, – поднялась из-за стола навстречу. – Заставила же ты поволноваться. Между прочим, в гимназии о тебе вспоминают. Особенно господин Кашин сокрушается, в пример школярам и гимназистам ставит.

Проводив меня к столу, женщина бросила суровый взгляд на Егорку, позабывшего об обязанностях сопровождающего. Его оплошностью тут же воспользовался Иван, чтобы отодвинуть стул и аккуратно придвинуть обратно, когда я устроюсь. Баронесса благосклонно кивнула парню, а нахаленку, красовавшемуся на публику, отвесила подзатыльник. Мальчонка ловко увернулся от оплеухи, прошмыгнул на место и оттуда показал строгой тетеньке язык. Ромка, хитро прищурившись, наблюдал за этой сценой с озорством. Похоже, принял сторону Егора, потому что, как и все мальчишки, терпеть не мог этикет и скучные правила.

Мусечка познакомилась с Полозьевыми и на протяжении завтрака засыпала Савву Никитича вопросами. А мужчина и не прочь поболтать, только о событиях в усадьбе под Кречетовым отмалчивался и тему о погибшей семье обходил стороной.

Сразу после завтрака князь Демидов отправился в родовое поместье. Вместе с меткой, которую пообещал установить в уединенном месте. Для связи обменялись ящичками магической почты. Как только Григорий Климентьевич прибудет в имение и подготовится к инициации, сразу даст нам знать. С собой он забрал часть дружины, оставив магов и лучших бойцов для охраны внучки.

Женская часть нашей семьи удалилась в комнаты Елизаветы, чтобы подготовить невесту к свадьбе. Алим вернулся в библиотеку, а я отправилась с Полозьевыми в мастерскую, под которую временно отвели кабинет Толпеева. У остальных тоже дела нашлись, никто не отлынивал от работы. Даже Егорку к делу приставили, отправив на постоялый двор, чтобы нашел там Михея, оставил метку и предупредил о моем визите. Тамаре Беркутовой мальчонка передаст весточку, чтобы пожила недельку в съемном номере, пока Игнат найдет подходящий дом.

С «тропом» артефакторы провозились до обеда. Даже с моей помощью это был медленный, кропотливый процесс и далеко не такой зрелищный, как показывал Савва Никитич. Большая часть времени уходила на расчеты. Старший мастер занимался подготовительной работой, а творил волшебство Варфоломей. Он видел магические потоки моими глазами и на ходу накладывал плетения по линиям силы, меняя рисунок заклинания или же обтачивая камни до идеальной формы. Стараниями двух гениев массивная поделка превратилась в изящное украшение.

Главная задача